Стерегущие

Мертвецы крепко держат нас за ноги: ни с колен толком подняться, ни бежать впереди модернизации с грузом, который мы никак не можем стряхнуть с пяток, не получается. Двойственность нашего внутреннего состояния в Петербурге принимает практические формы: городское руководство, как матросы на «Стерегущем», пытается закрыть движение времени латанием памятника Ленину у Финляндского вокзала. Население заливает краской лики Сталина на троллейбусах и ездит в Финляндию.

Можно с пониманием относиться к стараниям властей Санкт-Петербурга сохранить в городе статус-кво. Замедлена программа возвращения наименований улицам, протирают тряпочкой по утрам броневик у Финляндского вокзала и покрывают свежей соломкой шалаш у Разлива – у меня это вызывает чувство неприятия и здорового омерзения. Но было бы неправильно, если бы Валентина Ивановна Матвиенко при руководстве городом считалась только с мнением тех, кто разделяет мои довольно определенные взгляды. Однако так же странно, когда принимается решение, которое в течение года вызывает возмущение петербургской общественности.

Пора ввести читателя в курс дела – правительство Санкт-Петербурга приняло постановление «Об установке мемориальной доски Г.В.Романову» на доме, где первый секретарь обкома КПСС, на радость ленинградцам, проживал.

20 августа петербургская интеллигенция обратилась к Валентине Ивановне с письмом: «Мы, и поныне живущие в Петербурге, а также те, кто вынужден был покинуть наш город, когда его возглавлял Григорий Романов, глубоко оскорблены решением об увековечении его памяти.

Мы хорошо помним первого секретаря обкома КПСС Григория Романова – человека, душившего культуру, науку, искусство и свободу, ненавидевшего интеллигенцию, изгонявшего из города артистов, поэтов и художников┘

В память тех, кого уже нет в живых – Ольги Берггольц, Дмитрия Лихачева, Иосифа Бродского, Аркадия Райкина, Георгия Товстоногова, Сергея Довлатова, – и от имени всех других, кого Романов подвергал унизительной травле, мы требуем немедленной отмены этого возмутительного постановления».

Письмо подписали люди, чьи фамилии, дай бог им здоровья и долгих лет жизни, абсолютно бесспорно займут место в истории города, – Олег Басилашвили, Борис Стругацкий, Алексей Герман и другие.

Читателю, мало знакомому с петербургскими и тем более ленинградскими реалиями, напомним, что в память ленинградцев, ныне петербуржцев, Григорий Романов вошел двумя апокрифами. Привычкой заимствовать эрмитажный сервиз «Зеленая лягушка» на семейные торжества и тем, что именно при нем и его стараниями город окончательно приобрел почетное звание – город с областной судьбой.

Губернатор Матвиенко обещала подумать. Однако решения своего не изменила. «Были перекосы в области идеологии, – признала Валентина Ивановна, – однако Романов очень много сделал для развития города».

Что Валентина Ивановна называет ласковым словом «перекосы», читатель уже понял из письма, цитируемого выше. Что градоначальница имела в виду под «полезным»? В одном из интервью Валентина Ивановна упомянула, что во времена Романова активно велось городское строительство. Давайте спросим жителей построенных в 70–80-х годах домов-кораблей в Купчине и Веселом поселке с пятиметровыми кухнями и совмещенными санузлами: готовы они на мемориальную доску или иную форму благодарности людям, которые построили для них эти казематы?

Ездили трамваи, работала фабрика «Скороход», дети ходили в школу, а учителя на работу, выдавались пенсии, другими словами – не мешал Григорий Романов жизнедеятельности города и в целом какие-то свои функциональные обязанности исполнял. За это мы ему как благодарные потомки должны установить мемориальную доску?

Что же еще входило в функции идеологического руководителя города? Как честный коммунист он должен был бороться с инакомыслием, уничтожать русскую культуру, укреплять советскую идеологию. Удалось ли это Романову? Нет, не удалось. Главное свое дело он тоже профукал: читаем мы все-таки Бродского и Довлатова, мемуары Ольги Берггольц расходятся огромными тиражами, и не найти в стране человека, который не видел бы «Место встречи изменить нельзя» или «Золотого теленка» с Сергеем Юрским. Не заслужил тов. Романов мемориальную доску от благодарных коммунистов.

Мы все вышли из шинели Дзержинского, нам всем вбивали, что свобода – это осознанная необходимость, а бытие определяет сознание. Нужно сделать колоссальное интеллектуальное усилие, причем абсолютно всем, от водителя автобуса до главы города, чтобы понять, что все с точностью до наоборот: сознание определяет бытие.

Несколько лет назад в Петербургском университете на факультете журналистики установили мемориальную доску, как бы воздающую по заслугам бывшему декану Бережному. Меньшинство таких, как я, горячих противников установления доски одному из идеологических столпов сталинизма в Ленинградском университете имени Жданова, человеку, вырастившему несколько поколений журналистов, которые хорошо научились приспосабливаться к любому режиму, писать, что сказали, и строчить бодрые репортажи со съездов партии, это меньшинство было побеждено значительно более распространенным мнением: Бережной сделал много полезного для факультета. Нам преподавали английский, велась физкультура, функционировала бухгалтерия, студентам выплачивали стипендию...

Слабое вяканье о том, что мы поощряем отсутствие принципов, независимости журналистского взгляда, укрепляем студентов в мысли, что приспособленчество приносит не только деньги, но и славу, пропало втуне.

Прошло несколько лет, и факультет журналистики Петербургского университета снова прославился. Чем? Думаю, не удивлю читателя, если перечислю ставшие общим местом слова: откаты, приписки, кто-то у кого-то что-то украл... И впрямь подумаешь: не поторопились ли возвращать название? Имя «Петербургский» еще надо заслужить, оно мало совместимо с доской Бережному. Если и после этого скандала журналистское сообщество Петербурга не заметило прямую связь между грязным пятном на стене библиотеки, где в качестве компромисса и установили эту позорную доску, и воровскими разборками в нашей альма-матер, значит, хороший был воспитатель Бережной, все еще держит он петербургскую журналистику в своих цепких ленинградских объятиях┘

В историческом конфликте Григория Романова и Иосифа Бродского известно, кто победил. Есть ли у кого сомнения о результате сегодняшнего противостояния, если одной из его сторон выступает Борис Стругацкий?