Александр Рябушев
Горнякам трудно найти общий язык с властью.
Фото Георгия Копытина/PhotoXPress.ru
В прошедшую субботу во многих городах страны, включая Москву, прошли митинги в поддержку шахтеров. Однако в самом Междуреченске акция протеста была сорвана. Шахтеры признаются «НГ», что боятся увольнений. Эксперты газеты говорят об опасном накапливании протестного потенциала в стране – из-за нерешенности давно назревших проблем.
Митинги и пикеты в поддержку шахтеров Междуреченска прошли не только в столице. В Калининграде на площадь Победы пришли представители партии «Патриоты России», коммунисты, члены местного отделения «Солидарности» и участники нашумевшего «мандаринового» флешмоба, который прошел в городе 20 марта. Звучали лозунги «Путина – в отставку», «Олигархов – в забой», «ОМОН – руки прочь от рабочего класса». В 300 метров от этого пикета, в сквере у памятника «Матери-России», причем в то же время проходила аналогичная акция движения «Справедливость». В Новокузнецке у здания администрации собралось около 300 человек, а после разговора с чиновниками люди перекрыли центральную улицу города.
Не состоялся полноценный митинг, назначенный на три часа дня, только в самом Междуреченске. Несколько десятков журналистов напрасно ждали участников акции. Только к пяти часам вечера к прессе вышли человек десять шахтеров, но и они отказались от публичных заявлений. «Дело в том, что у нас события закончились и все успокоилось. Поэтому смыла им здесь находиться пока нет», – сказал вчера корреспонденту «НГ» охранник в пустом здании местной администрации.
А Надежда Гуляева, начальник отдела по работе со СМИ в руководстве Междуреченска, пояснила «НГ»: «Вчера был выходной, на площади у нас была спартакиада, все отдыхали». Между тем депутат Государственной Думы Нина Останина в интервью «НГ» сообщила, что «любое публичное мероприятие провести в Кузбассе невозможно»: «Участников этих мероприятий ставят под наблюдение, и начинается преследование. Когда я приехала 16-го, узнала, что с людьми побеседовали»: «Каждого работника шахты обязали написать расписку о том, что он нигде, никогда и никому не будет рассказывать о ситуации на Распадской».
Жена и мать шахтеров Тамара Исламкина сказала корреспонденту «НГ, что шахтеры «боятся, потому что их сразу фотографируют, вызывают в ФСБ... Это уже не в первый раз. Шахтеры как зомби – им говорят, а они просто моргают... Мы их спрашиваем: почему вы не выступаете? А они отвечают: я выступлю, а меня в ФСБ заберут! Им говорят: еще одно слово – и ты будешь уволен. У нас женщины говорят: куда наши остолопы пойдут деревенские, если их выгонят с шахты? И у всех ссуды, кредиты... О нас говорят: пенсия – 80 тысяч. Да вы что! Начальство хочет на шахте ремонт производить – за счет государственного бюджета, а эти налоги на людей лягут».
 Шахтеры чувствуют себя беззащитными перед системой. Фото Reuters |
Шахтер Василий (имя изменено) дополнил рассказ Исламкиной: «Чтобы шахтер выступил на митинге, должна быть какая-то защита – чтобы его потом веником не выгнали с предприятия. Профсоюзы? Туда сейчас люди своих представителей не выбирают, их назначает сам директор – брат, сват, знакомый, знакомые знакомых... Поэтому профсоюзы даже не в курсе. Шахтеры туда и не ходят. Про зарплату нашу много врут. Если шахтер столько получает денег, как говорит Москва, то зачем ему ипотека? Он через два-три года может себе коттеджи строить! А я влезаю в эту ипотеку, рассчитывая, что через 30 лет, если не сдохну, рассчитаюсь. Получаю ссуду на квартиру, ссуду на машину, у меня двое детей... Мы сейчас рабы. Люди, которые 10 лет отработали в этой шахте, – вы представьте, на что похож мужчина, 10 лет проработавший в шахте? Он приходит на медкомиссию, а ему говорят: на тебе еще пахать надо!»
Собеседник «НГ» объясняет, почему шахтеры вынуждены закрывать датчики: «Пройти 200 метров проходки – это ужас какие расстояния. Это нарушает всю технику безопасности крепления. Подготовка забойная – это не один час, это полных шесть часов, чтобы подготовить забой. И тогда датчик ты накрываешь, чтобы он не срабатывал: начальник требует план. А с начальника требует блочный, а с блочного требует директор, которому нужен уголь. А нам говорят: состав не дали, фабрика уголь ваш не принимает, государству не нужно угля вашего... Все не надо – не надо, а директор карманы набивает».
Нина Останина уверена: «Это наивные люди думали, что чувство несправедливости заставит людей выйти на площадь, но чувство страха оказалось сильнее, чем ощущение справедливости в душе. Это чувство страха – это крышка на котле народных настроений. И он рванет, рванет здорово. Шахтеры возмущены заявлениями руководства шахты и депутатов «Единой России» о том, что они удовлетворены зарплатой и мерами по ликвидации аварии. Люди говорят: «Перестаньте врать». 14-го люди пришли с венками – это был знак протеста против заявлений на федеральном уровне о том, что шахтер получает 40, 50 и 80 тысяч рублей. Люди принесли квитки на 15 и 20 тысяч». «Никаким оранжевым вариантом в Кузбассе и не пахнет», – уверена Останина, однако там «губернатор совершенно не контролирует ситуацию».
Депутат Вадим Соловьев убежден: «Губернатор Аман Тулеев и его администрация области сейчас предпринимают очень жесткие меры для того, чтобы сбить накал борьбы. Я думаю, с учетом того, что людям практически негде работать, попасть в черный список – это значит потерять работу, а в нынешних условиях это катастрофа. Поэтому, конечно, удивляться не приходится, что люди, хотя и солидарны с лозунгами и требованиями, боятся просто репрессий».
Николай Петров, член научного совета Московского центра Карнеги, считает, что в Междуреченске усилия властей по сдерживанию недовольства дадут результат: «Губернатор Тулеев – популист, с большим опытом публичной политики. И он очень умело всегда переводит стрелки. Тем более что это все в начале лета происходит. Кнутом и пряником власти удастся весь этот процесс заглушить. Но это все легко может повториться, и сейчас явно происходит накапливание протестного материала. Поскольку проблемы не решаются, в том числе и в угольной отрасли».
Калининград
Дарья Гармоненко 