Андрей Молчанов В прошлом году в Концепции внешней политики РФ была сформулирована цель не только популяризации, но и поддержки русского языка и культуры народов России в иностранных государствах. Это стало реакцией на негативную тенденцию: в мире сокращается число говорящих по-русски. Даже в странах ближнего зарубежья, которые мы привычно относим к русскоязычному пространству. Глубокую озабоченность положением русского языка выразили и участники недавнего III Всемирного конгресса соотечественников.
Рассматривая язык как средство национальной консолидации, власти молодых государств стремятся поддержать позиции титульного этноса, наделяя его язык статусом государственного. Но при этом они зачастую упускают из виду, что язык – это и ткань культуры. А в случае с республиками бывшего СССР основой нашей общей культуры оказался русский язык. По данным МИД России, членами российской зарубежной общины могут считаться порядка 30 млн. человек. Для многих из них, вне зависимости от национальности, русский язык – родной. Он является их культурной собственностью, воспринимается как мост, связывающий человека с материнской цивилизацией.
В понимании ряда политиков сохранение такого моста представляет угрозу, как им кажется, имперского влияния. Стремясь подорвать основы такого влияния, первое, с чего они начинают, – создают запретительные барьеры для применения русского языка в различных сферах. Лишают носителей языка возможности читать на русском языке, смотреть и слушать фильмы, спектакли, теле- и радиопередачи, исключают русский язык из официального делопроизводства, вытесняют из сферы образования.
На постсоветском пространстве примеров такой политики достаточно. Из 20 с лишним тысяч средних школ с русским языком преподавания в Украине осталось 1345. В «матери городов русских» Киеве таких школ – менее 1%. В некоторых областях Центральной Украины вообще не осталось ни одной школы с преподаванием на русском языке.
Образование на русском языке получают менее 15% школьников Киргизии и всего 1% – Таджикистана. В Туркмении все русскоязычные школы преобразованы в смешанные и переведены на турецкую систему обучения. Не лучше дела обстоят с высшей школой.
Смириться с таким положением было бы крайней степенью политической, и не только, недальновидности. Ведь это не русский язык оказывается не востребован – не востребована Россия. В Центральной Азии (за исключением Узбекистана) уже действует густая сеть турецких колледжей и лицеев с углубленным изучением турецкого и английского языков, молодежь оттуда едет продолжать образование в Турцию и на Запад. Аналогичная картина (только с подключением румынских, польских, американских фондов и учебных заведений) наблюдается в Молдове, на Украине. Получение западного образования подается как билет в будущее, гарантия получения высокооплачиваемой работы. А по сути – это подготовка будущей элиты страны, ориентирующейся на наших конкурентов.
Сохранение и развитие русскоязычного пространства жизненно важно для модернизации РФ, повышения конкурентоспособности нашей страны. В условиях глобализации расстояния теряют значение. Китай, США, Евросоюз вкладывают средства в подготовку кадров, селекцию интеллектуалов далеко от своих границ, но очень близко к нашим.
Нельзя сказать, что Россия ничего не делает на этом направлении. Однако наши усилия зачастую разрозненны и не объединены общей стратегией. А она необходима. И разработка ее – задача государственного значения.
Первая и самая сложная задача, которую следует решить, – препятствовать закрытию тех учебных заведений в странах ближнего зарубежья, где преподавание традиционно ведется на русском языке. Молодежь захочет учить русский язык, если увидит, что это – символ профессионального успеха, творчества и свободы, если ей захочется в России учиться и путешествовать. Необходимо жестко увязать развитие экономического сотрудничества со странами ближнего зарубежья на тех направлениях, где они особенно в этом заинтересованы, с положением русскоязычных школ и преподаванием на русском языке в вузах. Следует также добиваться расширения возможностей изучения русского языка как иностранного в качестве обязательного предмета в средней и высшей школе.
Вторая по сложности задача – расширение русскоязычного сегмента в литературе, кино, театре, в СМИ. Язык живет, когда является постоянным носителем востребованной информации. Мы вправе добиваться условий для беспрепятственного распространения российских средств массовой информации, поддерживать местные издания, теле- и радиоканалы на русском языке.
И в-третьих, нужно сохранить для граждан возможность использовать русский язык в судо- и делопроизводстве в районах с преобладанием русскоязычного населения. В Украине в суде или госучреждении вы не получите помощь, если не сможете изложить свое дело по-украински. Фактически миллионы граждан страны ущемлены в правах. Аналогичные нововведения готовятся сейчас в Казахстане. В этой связи нам важно добиваться ратификации и применения в странах СНГ Европейской хартии региональных языков. Она позволяет вести судопроизводство по просьбе одной из сторон на региональном языке и использовать региональный язык при обращении в органы государственной власти.
Чем успешнее наши образование, наука, культура, бизнес, государственные структуры, тем привлекательнее образ России, тем выше тяга к изучению русского языка. И наоборот, чем шире русскоязычное пространство – тем большими интеллектуальными и политическими возможностями мы обладаем.
Объединив организационные и творческие возможности государственных органов и общественности, мы способны вернуть русскому языку законно полагающееся ему место – языка мира, прогресса и высокой культуры.
Дарья Гармоненко