Екатерина Барабаш
Кто-то должен объяснить ученикам: чтобы пользоваться родным языком, надо думать.
Фото Евгения Зуева (НГ-фото)
Вступил в действие приказ Министерства образования и науки, устанавливающий перечень словарей и справочников. Эти издания содержат нормы современного русского языка. Согласно этим книгам, сказать «черное кофе» – не ошибка. Также можно, не боясь упреков в неграмотности, говорить дОговор и йогУрт. По срЕдам и средАм – теперь равноценные варианты.
Лингвисты поясняют: язык – живая система, мобильная и меняется гораздо быстрее, чем головы составителей учебников. Поэтому, дескать, не надо стреноживать это великое средство человеческого общения, пусть себе развивается во все стороны, а мы будем лишь фиксировать изменения и уважительно им следовать.
С перестройкой люди обрели дар речи. В том смысле, что стало можно много говорить и много писать. А у кого есть деньги или кто хорошо знает тех, у кого есть деньги, стали писать совсем много, изводя российские леса на графоманскую макулатуру. Словно из Везувия лава, поперла из недр освободившегося сознания речь – устная и письменная, и вот уже всякий, кто научился связывать слова в сложносочиненные предложения, оказался властителем умов. Правда, многие из властителей так и не знают, где в этих сложносочиненных предложениях расставлять запятые, где ставить ударение в слове «договор», пишут «по возвращениЮ» и в «течениИ недели» и уверены, что «довлеть» значит «оказывать давление». Но полуграмотная речь вырвалась на экраны телевизоров, а скверный русский язык продавил полки книжных магазинов. По привычке веря в силу и изначальную грамотность печатного и всякого публичного слова, люди начали делать ошибки смелее и чаще. Тем временем институт корректоров почти приказал долго жить.
Язык стало некому защищать. Он чудом сумел отбрыкаться от смелых новшеств типа «заЕц» и «парашУт», но к «каратЕ» и «дОговору» пришел совсем обессиленный.
«Все общее, все наше, все твое», – учила советская власть. Никаких господ, никаких буржуазных авторитетов. Все для блага человека. Повернуть реки. Перекрыть Енисей. Взорвать храмы. Спалить усадьбы. До основанья┘ мы наш, мы новый┘ кто был никем┘ Нынешние власти прилежно усвоили нужные уроки власти прежней во всем, что касается псевдоуважения к человеку. Всякие тонкости языка – для института благородных девиц, а мы все, до чего дотянутся руки, поставим себе на службу. Памятники архитектуры неудобны, их дорого и долго сохранять и реставрировать, поэтому лучше их сносить и на их месте строить красивые офисы из стекла и бетона с башенками по углам. Правила русского языка трудны, поэтому их лучше не учить и преподавать, а постепенно отменить.
Во французском языке, вызывающем насмешки из-за чуть ли не половины нечитаемых букв в каждом слове, последние несколько столетий вообще ничего не отменяли и не меняли. Если «бордо» пишется «bordeaux», то ничего тут не поделаешь. Так и будет писаться, пока само себя каким-то образом не исправит. Во французском есть буква «ё». Она используется всего в трех словах, однако никому не приходит в голову затеять дискуссию – не отменить ли нам букву «ё». Это ЯЗЫК – разве можно его просто так тревожить? Зато у нас с похожей буквой обошлись так лихо, что это когда-нибудь войдет в историю языкознания. За несколько лет целиком упразднили букву русского алфавита, причем не мертвую, а вполне живую, действующую, означающую конкретный звук. Выкинули в одночасье – ее новое импортное типографское оборудование не тянуло.
Китайцы свой язык учат всю жизнь. И уверены, что выучить его нельзя. А то, что сложный, – так это нормально для языка, считают они. Язык не таблица умножения – чтобы им пользоваться, надо иногда думать.
Вот китайцы пусть и думают. А нам и так все ясно. «Море» и «поле» – оно, а «кофе» чем лучше? Половина страны говорит «дОговор» и «твОрог» – ну так чего ради мы демократию объявляли? Закрепить законодательно. Следующим шагом официально введут второе значение глагола «довлеть», признают правильным произношение «шоферА» и «слесарЯ». Почему бы и нет, если полстраны так и говорит? Вслед за этим – «скучать за вами», а там и «заЕц» с «парашУтом» не за горами.
Да, язык – живой организм, это верно. Но тогда и относиться к нему надо как к живому – не обижать, не кастрировать, не препарировать бесконечно. Он устанет и обидится. Культурная и богатая нация не может иметь бедный язык. Чем больше в языке сложностей, нюансов и двусмысленностей, тем он богаче. И пытаться подстроить его под нужды «простого человека» – все равно что отдать Эрмитаж под Дом колхозника.
