Екатерина Кузнецова
Участники саммита на берегу Амура.
Фото Reuters
Вопреки ядовитым комментариям, что время, проведенное в воздухе, не стоило времени, проведенного за столом переговоров, саммит Россия–ЕС в Хабаровске впервые за много лет оправдал свой статус главной встречи года. Он прошел в атмосфере откровенного диалога, ориентированного на поиск компромисса, и не стал просто «взаимозачетом обид». Возможно, длительный перелет утомил переговорщиков или испугал яростных противников сближения России и ЕС, не пожелавших лететь через полмира, чтобы покритиковать Кремль, но именно тогда, когда Европа официально предложила сократить число саммитов до одного, саммит подарил надежду на сближение.
Накануне саммита посланники Брюсселя давали понять Кремлю, что его инициатива по реформированию принципов энергетического сотрудничества не нашла поддержки в Европейском союзе. Однако предложение все же было сделано, информационная почва возделана, и по законам дипломатии Евросоюзу пришлось вносить свое контрпредложение на неприемлемую для него «оферту».
Вместо амбициозного, но малореалистичного плана по перестройке основ энергетического мироустройства Евросоюз в прагматичном ключе предложил инкорпорировать идеи относительно новых правил в области энергетики в существующую Энергетическую хартию. Означает ли это, что Евросоюз готов учесть интересы поставщиков ресурсов, станет ясно в ходе ближайшего обзора Энергетической хартии. Саммит показал, что европейцы отказались от намерений склонить Россию к Энергетической хартии и готовы рассмотреть некоторые из предложений российской стороны. Россия, в свою очередь, оперативно согласилась отказаться от своих предложений ради новой версии той же хартии.
Впрочем, забрезжившие перспективы сотрудничества может омрачить другая проблема – нежелание Евросоюза принимать на себя ответственность за решение проблемы украинского транзита. Накануне саммита на конференции по проблемам сотрудничества в газовой сфере президент Европейского союза газовой промышленности Доменик Диспенца озвучил консенсусное мнение Брюсселя о том, что ответственность за поставку газа в Европу (читай – за транзит через Украину) полностью лежит на России, поскольку в цене, которую европейцы платят за российский газ, заложена надбавка за возможные транзитные риски. В Хабаровске представители ЕС также открестились от проблемы транзита, фактически заиграв предложение Дмитрия Медведева совместными усилиями синдицировать кредит Украине. В это самое время в Астане премьер Владимир Путин прямолинейно заявил по итогам встречи с Юлией Тимошенко, что Евросоюз денег Украине не дает, следовательно, вопрос о поставках газа остается нерешенным. Механизм раннего предупреждения, за который ратовали европейцы в Хабаровске, сработал в Астане.
Настойчивость, с которой Россия пытается привлечь Евросоюз к совместному решению проблемы транзита, заслуживает уважения. Однако и в этом пункте компромисс возможен только на основе взаимных уступок, таких, к примеру, как снижение стоимости газа для европейцев в обмен за разделение транзитных рисков. В ином же случае России надо приготовиться к тому, что фразу: «У нас есть возможность строить отношения с Украиной, так же как и у России есть возможность ведения двусторонних отношений с другими партнерами» – она будет слышать регулярно.
К безусловным достижениям саммита относится и то, что российский президент открыто признал, что «энергетика – это не конфликтное поле, наоборот, это то, что нас должно объединять, то, что связывает Российскую Федерацию, страны Евросоюза». Хочется верить, что это президентское понимание проникнет и на более низкие уровни «властной вертикали», которые склонны рассматривать энергетический обмен как поле последней и самой главной битвы.
Взаимопонимание, обнаружившееся по вопросу об энергетическом обмене, к сожалению, не было достигнуто в отношении другой спорной темы – «Восточного партнерства». Дмитрий Медведев откровенно заявил, что боится того, что это партнерство будет направлено против России. Впрочем, это опасение было весьма убедительно развеяно Жозе Мануэлом Баррозу, который во взаимно откровенной манере объяснил, что это партнерство было создано именно для того, чтобы удержать многие из стран, в нем участвующих, от попыток вступления в ЕС.
По существу дела, в таком статусе «Восточное партнерство» не нужно ни тем странам, которые видят себя членами ЕС, ни тем, кто желает держаться на доброжелательном удалении от единой Европы, ни самому ЕС, для которого новое расширение может стать губительным. Единственным бенефициаром этой инициативы является Белоруссия, которая пытается преодолеть внешнеполитическую изоляцию, умело шантажируя этим своего восточного «брата». Чиновники Евросоюза однозначно дали это понять, предложив России самой вступить в «Восточное партнерство». Возможно, для того чтобы развеять свои сомнения, России стоит воспользоваться опробованной на этом же саммите тактикой и согласиться играть по чужим правилам, предварительно потребовав их изменения.
