Александра Самарина.
Судья Евгений Зубов (справа) уверен в несостоятельности доводов прокурора, потребовавшего от него самоотвода.
Фото ИТАР-ТАСС
Вчера в Московском окружном военном суде на процессе по делу об убийстве журналистки Анны Политковской судья отказался взять самоотвод, как требовала от него прокуратура. Таким образом, недавний скандал с попыткой закрыть процесс от прессы не получил логического завершения, обнажив один из крупнейших изъянов современной системы правосудия.
История этого разбирательства с самого начала сопровождается почти детективными странностями. Напомним: сначала процесс объявили закрытым – якобы по просьбе присяжных. Потом один из них сообщил прессе, что его коллеги вовсе не возражали против пишущей прессы, отказавшись предстать только перед камерами. Пообщавшегося со СМИ члена коллегии тут же отстранили от процесса, но заседанию вернули статус открытого.
Прокуратура потребовала от судьи Евгения Зубова его отвода. Вчера это ходатайство было им же и отклонено – прямо на заседании. Доводы гособвинения он назвал несостоятельными и неподтвержденными фактами. Между тем вчерашнее заседание началось с закрытой части, прессе и присяжным было объявлено о том, что решаются процессуальные вопросы.
Между тем процесс грозит стать самым значимым событием года в сфере отечественного судопроизводства. Накануне вчерашнего заседания адвокат одного из обвиняемых Мурад Мусаев сделал сенсационное заявление: в деле фигурирует крупный российский политик. Корреспонденту «НГ» защитник вчера пояснил: это обстоятельство зафиксировано следователем. Правда, имени этого политика в деле нет, уверил корреспондента адвокат.
Общественная значимость процесса не подлежит сомнению, и потому открытость процесса – вопрос принципиальный. А попытки этому воспрепятствовать демонстрируют высокую степень актуальности попыток президента реформировать судебную систему. Одно из самых уязвимых мест которой – неуязвимость судьи в ситуации, требующей немедленной корректировки случившихся казусов.
Ситуацию с попыткой судьи закрыть процесс от прессы «НГ» прокомментировал президент Адвокатской палаты Москвы Генри Резник: «Здесь может быть две версии. Может, неправильно понято было судьей пожелание присяжных, которые не хотели присутствия только снимающих журналистов. В компетенции председательствующего запретить видеосъемку. Но присутствие пишущих представителей СМИ никак не может быть ограничено. Если судья чего-то недопонял, то Верховный суд должен в этом разобраться. Если он действительно выдал ложь за правду, то это, безусловно, бросает тень на его репутацию. В этом случае может быть возбуждено дисциплинарное производство, и квалификационная коллегия может признать этически упречным его поведение».
«Абсолютно бредовой нормой процессуального кодекса» назвал невозможность отозвать судью член Московской городской коллегии адвокатов Олег Щербаков. Эксперт поясняет: «Получается, что судья сам решает вопрос своего отвода. Именно ему вручается соответствующее ходатайство. В законе есть очень ограниченное число случаев, когда судья обязан принять самоотвод, например, если в этом процессе он участвует еще в качестве какого-то должностного лица. Или имеет родственников в стане одной из сторон. Если этого нет, то он отвечает: «Нет – и все». Уверяю вас: не было еще случая, чтобы судья принял свой отвод без формальных оснований».
По мнению Щербакова, существующий порядок крайне недемократичен. Собеседник «НГ» уверен, что такое ходатайство должен рассматривать не сам судья, а кто-то другой. Например, председатель этого суда или коллегия судей: в конце концов речь идет о назначенном, а не избранном гражданами чиновнике – с какой стати он сам решает вопрос? Щербаков привел несколько случаев из собственной практики, когда такого рода ходатайство не только не удовлетворялось, но в результате чрезвычайно раздражало судью – до такой степени, что адвокату, посмевшему потребовать его самоотвода, приходилось потом на процессе весьма некомфортно. Эта норма, убежден эксперт, обязательно должна быть откорректирована в ходе нынешней судебной реформы.
