Полувоцерковленные как немного беременные

На минувшей неделе социологи РАН Вячеслав Локосов и Юлия Синелина опубликовали результаты исследования «Религиозное состояние современного российского общества». Они попытались определить степень «воцерковленности» по пяти признакам: посещение храма, исповедь и причащение, чтение Евангелия, молитва, соблюдение постов. Получилось, что «церковный народ» (термин принадлежит авторам исследования) составляет 30% от населения России. Причем значительную часть этого «народа» образуют так называемые «полувоцерковленные» люди, у которых обнаружили лишь несколько признаков воцерковленности.

Заметно сочувствующее Русской православной церкви информагентство «Интерфакс-религия», разместившее текст исследования на своей веб-странице, еще 26 мая анонсировало материал: дескать, ученые опровергли «расхожее мнение» о том, что воцерковленных россиян всего 4–6%. Так ли это на самом деле?

Во-первых, что значит «расхожее мнение»? Авторы исследования не оспаривают массовые стереотипы. Они полемизируют с выводами своих коллег-социологов, занимавшихся проблемой с начала 90-х и неизменно заключавших, что уровень «реальной» религиозности россиян не превышает 6%. Эту цифру Локосов и Синелина лишь незначительно скорректировали: собственно, «воцерковленных» у них лишь 10%. Что же касается «мнений», то куда более расхожими являются следующие клише: «Россия – православная страна» и «Подавляющее большинство россиян – православные». Эти мнения в отличие от пресловутых «4–6% религиозных россиян» – чистой воды спекуляции, вообще не подтверждаемые какими-либо исследованиями.

Во-вторых, что за термин – «полувоцерковленные»? Быть «полувоцерковленными» – все равно что быть «немного беременными». Наверное, можно выделить в какую-то особую группу людей, пару раз в год бывающих в церкви и знающих несколько канонических молитв, но при этом не причащающихся и не соблюдающих посты. Но говорить о том, что они «наполовину воцерковлены» (почему, кстати, наполовину? Почему не на треть? Не на 2/5?), – как рассуждать о стакане: он наполовину полон или наполовину пуст? «Качественные изменения идут вслед за количественными и осуществляются медленно», – констатируют Локосов и Синелина. Конечно, медленно. Порой настолько медленно, что, кажется, и вовсе не осуществляются. А порой и действительно не осуществляются.

Есть в исследовании еще одна любопытная категория – «начинающие». Из них, по данным исследования, 2/3 не причащаются, остальные делают это, как правило, редко. Молится среди них «подавляющее большинство», но зачастую «своими молитвами». Раз в год они заходят в храм. Дома у них есть Евангелие и религиозная литература. Напрашивается вопрос: а на каком основании мы считаем их «начинающими»? Может, они не «начинают», а «заканчивают»?

По большому счету никакой соцопрос, проведи его хоть ФОМ, хоть ВЦИОМ, хоть Межгалактическое общество социологов, не позволит ответить на вопрос, насколько религиозны или воцерковлены россияне. Религиозность индивидуальна, равно как и воцерковленность. Подобраться к ней скорее можно, проводя так называемые «глубинные интервью», а не задавая сотням людей одни и те же вопросы: вы в церкви бываете? Вы молитесь? Евангелие читаете? Образ жизни, интересующий социологов РАН, определяется не только поступками, но и мотивами поступков.

Можно зайти в храм, пребывая в состоянии сильного стресса и не ведая, как от этого состояния избавиться, а затем не переступать порог церкви лет десять. Можно помолиться перед экзаменом в университете – иначе при двух выученных билетах из 50 его сдать сложновато. Можно крестить ребенка, понимая смысл этого таинства, а можно «на всякий случай», «чтобы тетя Клава наконец отстала». Можно поститься пять дней из положенных 40 и думать, что это диета. Можно прочитать Евангелие, «потому что интересно». Если попытаться разобраться, почему человек в той или иной ситуации совершил конкретный поступок, откроется целый калейдоскоп возможностей.

Проблема не в том, что господа Локосов и Синелина готовы считать воцерковленными свыше 30% наших сограждан. Проблема в том, что выводами подобных исследований не прочь воспользоваться совершенно конкретная организация – Русская православная церковь, желающая выражать мнение «многочисленной группы верующих» по всем вопросам. От права женщины на аборт до добрачного секса, от преподавания теории эволюции в школе до сетки вещания телеканалов. От Баха до Фейербаха. 30% – это, конечно, многочисленная группа. Другое дело, что за цифрами стоят сотни биографий и стилей мышления, вовсе не обязательно совпадающих со стилем мышления церковных иерархов.