Светлана Гамзаева В Дзержинске Нижегородской области появился запрещенный самиздат. Его автор – второклассница средней школы № 32 Маша Серякова. Издала же «запретную литературу» детская библиотека № 2 имени Зои Космодемьянской.
Маше Серяковой восемь лет. Она учится на пятерки, а в свободное от учебы время пишет. Страшилки были ее первой литературной пробой. «Один шаман вызвал призрака. Призраку это не понравилось, и он решил отомстить человеку и убить его. Но шаман уже был убит, и почему-то призраку стало грустно┘» Ее первая книжка так и называется – «Призраки в городе». В обложке из плотной бумаги, со скорее смешными, чем страшными картинками.
«К нам в библиотеку дети часто свои произведения приносят, – рассказала ее директор Наталья Кириленко. – У нас есть сотрудница Светлана Борзова, сама творческая личность, ей Машины работы понравились, и она решила поддержать дарование. Мы на компьютере книжку сами набрали. Всего-то брошюрочка в восемь страничек».
Книгу издали тиражом 10 экземпляров и выставили в библиотеке. Вскоре страшилки стали пользоваться спросом у маленьких читателей. Но о «самиздате» прознали в управлении по делам молодежи и культуре мэрии Дзержинска. Посчитали «Призраки в городе» вредной книжкой и запретили ее выдавать. А дети приходят и спрашивают. Чиновники ссылаются на оценку Центра психолого-медико-социального сопровождения Дзержинска. Его директор Ирина Лагунова утверждает, что в этом городе учится много детей с неуравновешенной психикой и такое произведение может на них сильно отразиться, спровоцировать страхи, невроз, аутоагрессию, бессонницу. В центре почему-то решили, что настоящие страшилки непременно должны заканчиваться хеппи-эндом, Маша будто нарушает классику жанра, почти все ее рассказы завершаются убийствами. Поэтому ее произведения вредны.
Там Маша окончательно стала местной знаменитостью. Дзержинская газета «Репортер», например, посчитала, что у Машиной книги «явно негативное содержание». Автор статьи предположил даже поначалу, что «у школьницы нарушена психика или еще что-то подобное», но Маша оказалась на удивление отличницей и вообще хорошей девочкой. «Репортер» рассказал и собственную страшилку о том, как некий второклассник Саша сказал подружке, что «убьет ее, воткнув нож в сердце», и за это получил двойку по поведению. Мол, отрицательное влияние самиздата «Призраки в городе» налицо.
Маша, к слову, не первый автор детских книжек, к которым предъявляются подобные обвинения. Чуковскому, например, доставалось за «Мойдодыра», «Муху-Цокотуху» и «Тараканище». Журнал «Дошкольное воспитание» писал, что он своими сказками «развивает суеверие и страхи». Хармсу за то же самое не раз доставалось. Вот только почему-то мамы и пели, и поют своим грудным детям жуткую колыбельную «придет серенький волчок и утащит за бочок». А еще рассказывают и читают малышам леденящие душу сказки. Например, про Верлиоку, у которого «одно было плохо – натура была у него слишком слабая: как завидит где человека, не утерпит да и прибьет». Затем дети подрастают и начинают уже сами друг другу страшилки рассказывать. В детских садах, во дворах да в лагерях пионерских. Про Пиковую Даму, например, – если из последнего, современного. Почему-то испокон веку этот жанр устного творчества в детской культуре живет и устрашает. И запреты против него оказываются бессильны даже в самые подцензурные времена.
Завершаются же все эти истории, как правило, не менее страшными финалами. (Это только «официальные» страшилки, в книгах, в угоду издателю причесанные, бывают снабжены хеппи-эндами или смешными развязками.) И тем не менее современная психология считает жуткий детский фольклор позитивным явлением.
«Детская страшилка воздействует на разных уровнях – чувств, мыслей, слов, образов, движений, звуков, – рассказала НГ психолог Марина Лобанова. – Она заставляет психику при страхе не столбняком вставать, а двигаться. Поэтому страшилка – эффективный способ при работе, например, с депрессией». По словам психолога, человек способен создать свой ужастик только тогда, когда уже завершил собственный страх. И теперь Маша Серякова передает свой ценный психический опыт другим – с помощью своих историй. «Важно также, что девочка пишет, используя эмоции, мысли, образы, характерные именно для детской субкультуры, – утверждает Лобанова. – Взрослый этого и не увидит и никогда не создаст».
А тем временем в дзержинской детской библиотеке удивляются наложенным на Машину брошюру санкциям. «В каждой библиотеке такие страшилки есть, – говорит ее директор Наталья Кириленко, – вон и у нас на полке «Черная рука», «Неделя ужасов»┘ Дети берут такие книги часто: возраст. Не вижу криминала в том, что мы выпустили такую книжку».
Хотя вряд ли удивительно, что детские страшилки вызывают у чиновников желание их запретить. Ведь многие годы в нашей стране монополию на страх удерживало государство, само внушая страх и само ограждая от страха, тогда как страшилки помогают человеку прорабатывать собственные ужасы и избавляться от них.
Когда самый главный персонаж в реальной жизни Сталин шевелит рыжими усами и грозится «проглотить и не помиловать», сказочное Тараканище Чуковского действительно покажется опасным пасквилем. Когда страшная сказка делается былью, Хармс, и правда, видится крамолой. Неудивительно, что детсадовско-пионерлагерный фольклор до недавнего времени существовал лишь как непризнаваемое, почти запретное творчество. И что до сих пор оно раздражает сотрудников государственных контор. Вызывает, например, желание запретить тоненькую книжечку «Призраки в городе». Тем более что написана она маленькой девочкой, то есть родом из детства – странного и малопонятного взрослым мира.
Ну а Маша Серякова теперь создает произведения и в других жанрах. Например, совсем не страшные маленькие истории про приключения животных в Африке.
