Владимир Разуваев-младший На неделе Владимир Путин посетил Совет Федерации, продемонстрировав, что межпартийные разногласия «Единой России» и «Справедливой России» никак не отражаются на взаимоотношениях президента и председателя Совфеда. Между тем незадолго до этой встречи президент сказал, что бизнесу не место в парламенте. Пока эта тема никак не затронула Совет Федерации. В верхней палате продолжают заседать крупные бизнесмены. Эксперты предполагают, что это надолго.
Напомним: выступая на съезде ЕР 1 октября, президент Владимир Путин усомнился в том, что бизнесменам необходимо становиться парламентариями. Единороссы прислушались к позиции президента, и в итоге в их предвыборном списке не оказалось нескольких фамилий известных предпринимателей (впрочем, тотальной зачистки списка не произошло, но это уже совсем другая тема). Иными словами, хотя бы частично желание бизнесменов получить депутатский мандат пресечено.
Однако логично возникающий в связи с этим вопрос – как быть с представителями бизнеса в Совете Федерации, остается обойденным высшим вниманием. Спикер Совфеда Сергей Миронов, известный попытками реформировать верхнюю палату парламента путем введения выборности ее членов, всегда обосновывал свою позицию необходимостью пресечь разговоры об излишке среди сенаторов фигур, неизвестных в собственных регионах. О том, чтобы ограничить представительство бизнеса, речи не шло. Более того, Миронов, судя по его заявлениям, не видит проблемы как таковой. «Могу ответственно заявить, что все члены Совета Федерации не решают вопросы своих бизнес-структур, сложили свои полномочия, функции передали кому-то, иначе было бы нарушение закона», – заявлял спикер верхней палаты парламента еще год назад.
Между тем, в Совфеде предпринимателей не меньше, чем среди думцев, а скандалов, связанных с ними, больше. Даже если просто сравнить список членов Совета Федерации и популярные рейтинги российских миллионеров и миллиардеров, выяснится: крупных бизнесменов в верхней палате парламента никак не меньше десятка. Например, сенаторами являются фигуранты рейтинга российских миллиардеров, по версии Forbes, Дмитрий Ананьев (состояние оценивается в 2 млрд. долл.), Глеб Фетисов (1,7 млрд.), Фархад Ахмедов (1,5 млрд.), Сергей Пугачев (1,3 млрд.) и Андрей Комаров (1,3 млрд.). Еще ряд членов Совета Федерации, как, например, Андрей Вавилов, по данным российских рейтингов, являются долларовыми миллионерами. И это только собственники крупного бизнеса, без учета бывших менеджеров и просто лоббистов.
По мнению директора Института политических исследований Сергея Маркова, в делегировании бизнесом своих представителей в верхнюю палату нет ничего необычного. «Совет Федерации – это представительство не идеологий, а региональных интересов, которые у нас тесно переплетены с интересами бизнес-структур, – подчеркивает эксперт. – Поэтому там с самого начала лоббистов бизнеса было больше, чем в нижней палате».
По словам прокремлевского политолога, сейчас происходит обновление «Единой России» под решение новых политических задач. Логика Маркова такова: партия становится символом продолжения курса Путина, и на нее ложится значительно больше политической ответственности, чем раньше. Отсюда и высказывание президента о том, что бизнесу нет места в ее списках. «А Совет Федерации этот процесс обновления еще не затронул, и еще вопрос, затронет ли», – признается политолог.
С Марковым не согласен член научного совета Московского центра Карнеги Алексей Малашенко, убежденный в том, что власть и бизнес на сегодня составляют единое целое. «С одной стороны, формально разговоры о сокращении присутствия бизнеса в парламенте – это хорошо. Но, с другой стороны, я не жду от этого каких-то могучих перемен, – подчеркивает эксперт. – Бизнес и власть – это одно и то же, если бы был какой-то независимый бизнес, то это была бы уже независимая политическая партия, а так – свои ребята: одних уберем, других поставим».
Эксперт Центра Карнеги Николай Петров с коллегой солидарен, но уточняет: дело еще и в высокой степени послушания российских бизнесменов. Кремлю удобно иметь с ними дело: «У нас Совет Федерации из палаты регионального представительства давно уже превратился в палату корпоративного представительства». Фаза слабого центра и сильных регионов, считает Петров, с принятием модели централистской модернизации сменяется фазой ведомственного, а не территориального управления. «Ставка Кремлем делается в большей степени на корпоративные, нежели на региональные, политические машины, – считает эксперт. – И, в частности, выигрывать выборы Кремлю сейчас легче, опираясь на крупные корпорации».
Эксперты сходятся в одном – с точки зрения международной практики нынешняя ситуация с представительством предпринимательского сообщества в Совфеде переходит все границы. «В большинстве государств в парламентах сидят профессиональные политики и юристы», – подчеркивает Малашенко. С ним согласен Марков: «Как всегда, у нас все с перехлестом: социализм с перехлестом, капитализм с перехлестом, вот и лоббизм тоже с перехлестом».
