Александр Абрамов «Установление обязательности» – это восхитительная формулировка закона, принятого 6 июля 2007 года Государственной Думой РФ и крайне оперативно (без обсуждения!) утвержденного Советом Федерации. Речь идет о Федеральном законе «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с установлением обязательности общего среднего образования».
Однако в ходе подготовки закона ни концепция новой школы, ни план перехода к всеобучу не обсуждались ввиду полного отсутствия их присутствия. Произошла подмена цели: изначально закон ориентирован не на всеобуч, а на задачу «установления обязательности общего среднего образования».
Анализ текста закона и приложений к нему показывает, однако, что закон не решает и той сильно усеченной задачи, которая была поставлена (кем?) перед разработчиками. Мягко говоря, закон сырой.
Суть краткого финансово-экономического обоснования изложена в одной фразе: «Принятие закона не потребует выделения дополнительных затрат из бюджета всех уровней, так как общая численность выпускников девятых классов в результате демографических процессов в последние годы снижается на несколько сотен тысяч человек в год, что многократно превышает количество граждан, которые ежегодно не получают (полного) общего образования (около 50 тыс. человек)».
Из этого пассажа вытекает, во-первых, что, не считая очень грубой прикидки, никакого экономического обоснования не было. А во-вторых, средств на качественную модернизацию системы общего образования не выделено, то есть будет сохранен остаточный принцип финансирования.
Лукавство цифр становится совсем очевидным, если вспомнить, что, по оценкам Общественной палаты и Генпрокуратуры, число детей, не посещающих школу, колеблется от 1,2 до 1,9 млн. человек. Точного количества не знает никто, но порядок обозначен: это существенно больше 50 тыс. человек. Как будет установлена обязательность обучения для беспризорников и социальных сирот?
Но и это не все. Процитирую следующий абзац из пояснительной записки: «Статистика свидетельствует об ухудшающейся динамике образовательного уровня населения России. Например, если в 1989 году на 1000 человек населения в возрасте до 20–24 лет приходилось шесть человек, имеющих только начальное общее образование, и 54 человека, имеющих основное общее образование (8–9 лет. – А.А.), то в 2002 году эти показатели возросли в два раза и составили 13 и 92 человека соответственно».
Эти данные показывают, что в СССР полный охват не был достигнут. Но возникает более серьезный вопрос: как при таком большом числе не окончивших школу (судя по ссылке на 2002 год, точная картина на сегодня неизвестна) создать возможности для завершения среднего образования всем взрослым людям, а не только уголовникам до 30 лет, желающим получить аттестат? Ведь закон требует создания условий для самообразования несовершеннолетних подозреваемых и обвиняемых, а также о создании условий для получения общего образования осужденными, не достигшими возраста 30 лет.
Список вопросов можно продолжить. Как согласуется закон с Конституцией, предусматривающей только девятилетнее бесплатное образование? Как предполагается реализовать положение о вступлении закона в силу с 1 сентября 2007 года?
К сожалению, неудачный закон – далеко не первый пример сомнительных инициатив Минобрнауки. Бесславна судьба идеи 12-летки и национальной доктрины образования. Уже 15 лет безуспешно ведется работа над проектом «Стандартов» школьного образования. Вопреки многочисленным протестам и предупреждениям был откровенно протащен закон о ЕГЭ. Сегодня органические пороки ЕГЭ стали очевидны.
Все это свидетельства глубокой порочности системы принятия решений, касающихся школы. Школа – институт народообразующий. В силу этого школьная политика не может определяться чиновниками сверху. Принципы «вертикали власти» и «установления обязательности» к творческой деятельности неприменимы. Это убедительно доказал Трофим Денисович Лысенко. А может быть, не доказал?
