Александра Самарина. В пятницу состоялась самая странная из всех инаугураций Юрия Лужкова. С одной стороны, подчеркнутая пафосность: золотые цепи, композиторы со слезами на глазах, исполняющие комплименты, выметенная из зала пресса, способная привнести в действо ненужную суетность. С другой – привкус недоговоренности и разлитое в воздухе тревожное настроение. Словно где-то в стороне погромыхивает грозовой фронт. И гости прислушиваются: заденет или нет?
- Это любовь, Павлиныч! (НГ от 06.07.2007)
- 'Железная рука Москвы' нацелилась на пятый срок ("The Times", Великобритания. 21 июня 2007)
Поэтому в центре внимания остается второе выступление на мероприятии Владимира Путина. Первое объясняло победу Лужкова и было адресовано самой широкой общественности, в том числе и международной, следящей за событиями в столичном регионе. Путин был тверд в оценке деятельности московского мэра: «Уверен, что Юрий Михайлович так же, как и прежде, прошел бы любую процедуру, потому что люди прежде всего – и депутаты, в том случае, когда происходит прямое избрание, – смотрят по результатам работы». «И нам с вами не стыдно за Москву!» – на такой высокой ноте закончил Путин фразу, содержащую единственный за всю инаугурацию комплимент в адрес лужковского окружения. Выглядел он дежурно и скромно: «В этом большая заслуга всей команды, которая возглавляет Москву». Тут же, впрочем, президент добавил: «Безусловно, эту команду выбирает сам мэр», – тем самым несколько нивелировав заслуги «команды».
Главные слова, как это обычно и бывает, произнесены были Владимиром Путиным «вне протокола». Во-первых, по реакции аудитории, уже потянувшейся к выходу, было заметно, что это экспромт: команду «сидеть, бояться» заранее явно не давали. Во-вторых, президент был почему-то раздражен. Что никак не вязалось с контекстом события. То ли сахару в процедуру переложили, то ли Путин просто почувствовал, что надо досказать важное, но он остановил «уставших, но довольных» чиновников, наговорив им вдогонку неприятных вещей. Фронт приближался, и те, кто обладал особо развитым нюхом, почувствовали дым будущих сражений.
«Два слова», которые «позволил себе» сказать президент «уважаемым коллегам», вернули на землю воспарившую духом московскую исполнительную власть. Путин неплохо разбавил патоку: «Вы хорошо знаете, Юрий Михайлович некоторое время назад фактически публично заявил о том, что готов и хотел бы заняться другим видом деятельности. Пятнадцать лет он возглавляет город. И я бы не стал настаивать на продолжении им своих полномочий, если бы не реальные результаты того, что мы видим в Москве. Это правда. Правда и в том, что в Москве, как и в другом крупном мегаполисе, еще очень много проблем».
Далее президент тонко дистанцировал мэра от его министров, на которых тут же обрушился с критикой за не озвученные на инаугурации (и правильно, момент не тот!) провинности. Чувствовалось, что из грехов составлен уже где-то внушительный список: «Мы встречаемся с мэром Москвы часто, во всяком случае регулярно. А вот со всем руководством Москвы в сегодняшнем формате я вижусь нечасто. Позволю себе поэтому сказать, что просто руководствоваться или прикрываться соображениями о том, что город большой, ничего не поделаешь, проблем много, с этим будем жить, – это, как в таких случаях говорят, не наш лозунг».
Далее последовала расшифровка претензий: «Нужно работать над решением этих проблем, нужно избавляться от бюрократизма, которого еще достаточно в России в целом и в Москве в частности. Нельзя руководствоваться соображениями какой-то эфемерной государственной целесообразности или тем более безопасности. В городе надо заниматься конкретными делами и руководствоваться прежде всего интересами конкретного человека – москвича, рядового гражданина нашей страны. Об этом надо думать ежедневно».
По ходу дела президент, похоже, почувствовал: вот теперь главное сказано. Не забудут. Поняли. И с облегчением уже рассказал смешной анекдот, оттолкнувшись от витиеватого комплимента Лужкову Александры Пахмутовой, сравнившей мэра с дирижером оркестра. «Дирижер, – рассказывал Путин с неулыбающимися глазами, – приходит на репетицию и работает час, два – не все получается. Вдруг один музыкант тянет руку и говорит: «Можно я?» Дирижер говорит: «Вы и вы!» Третий говорит: «И я?!» Дирижер подумал: «И вы тоже – вон отсюда, чтобы я вас больше не видел!».
Последовала грандиозная мхатовская пауза. Сказанное уже не воспринималось анекдотом. Никто не смеялся. Еще меньше захотелось присутствовавшим веселиться, когда Путин добавил тусклым дежурным тоном: «Думаю, такие сцены должны быть исключением в руководстве Москвы, но, если такая необходимость будет, они тоже должны быть. Юрий Михайлович сказал уже о подрастающем поколении руководителей». Ни у кого от сердца не отлегло.
Любопытно, что праздничный репортаж на одном из федеральных каналов начинался фразой: в правительстве Москвы «с негодованием отвергли» слухи, распространяемые некоторыми СМИ, о скорой отставке московского правительства...
