Наталья Меликова
Президента слушал народ.
Фото Олега Ласточкина (НГ-фото)
Вчера президент пообщался с согражданами. Владимир Путин, как и следовало ожидать, побил собственный рекорд, отвечая на вопросы 2 часа 55 минут. В прошлом году глава государства уделил внимания населению на 5 минут меньше. Президенту на момент окончания прямого эфира поступило почти 2 млн. 300 тыс. вопросов, но ответил он на 55. Население волновали сугубо практические вопросы – зарплаты, пенсии, жилье – и совсем не интересовала судьба политических партий и крупных компаний. Путин (вероятно, больше в стране это делать некому) подробно объяснял людям, как получить и потратить материнский капитал, почему надо ограничить число легионеров в российских футбольных клубах и как получить ипотечный кредит.
Вопросы звучали, скорее, с претензией на жесткость. Например, озвучивая тему громких заказных убийств, включая убийство Анны Политковской, жительница Приморского края очень по-народному спросила Путина: «Куда же смотрят власти, Владимир Владимирович? Как дальше жить будем?» «Отбор вопросов был. Вопросы и вопрошающие проходили через отбор и формулировались в удобной для президента форме. С другой стороны, этот отбор в принципе соответствует приоритетам большинства населения и не вызывает раздражения и отторжения у населения», – заявил «НГ» заместитель гендиректора Центра политических технологий Алексей Макаркин.
«Все это подготовка к избирательной кампании преемника Путина, которая будет проводиться под социальными лозунгами. Преемник Путина будет выступать в роли продолжателя этой политики», – считает политолог. Кстати, вопрос про 2008-й прозвучал всего один раз. «Что будет с нами и со страной после 2008 года?» – волновался житель села Подгородняя Покровка Оренбургской области. «Путин дал понять, что стабильность утрачена не будет. Он будет выступать в роли гаранта того, что в стране будет стабильность при его преемнике», – отмечает Макаркин. Когда Путин вышел к журналистам после окончания «прямой линии», мы спросили его, будет ли он называть кандидатуру преемника. «Время подойдет, и я скажу об этом», – ответил глава государства, заметив, что оставляет за собой право выбора, в том числе и при голосовании.
Путин допустил несколько знаковых оговорок. Так, говоря о том, что Россия наконец расплатилась с долгами, президент вдруг произнес: «И теперь мы никому не нужны». Правда, через секунду (которая показалась вечностью) он поправился: «не должны». Еще один перл Путин выдал, когда рассказывал об улучшении жизни людей. «Этот разрыв между доходами богатых и бедных мы будем сохранять... – пауза между двумя словами снова показалась вечностью, – ...сокращать».
Но эти оговорки меркнут по сравнению с грузинским перлом. Отвечая на вопрос одного из аксакалов дагестанского Каспийска об ухудшении отношений с Грузией, Путин напомнил об историческом факте – о том, что Грузия добровольно вошла в состав... Российской Федерации. «Российской империи», – поправился Путин. Михаил Саакашвили, который, как выразился аксакал, своим поведением только отягощает ситуацию, должен был в этот момент поперхнуться. Кстати, отвечая на вопрос о возможности присоединения Абхазии и Южной Осетии к России, глава России пообещал внимательно следить за международными прецедентами, в том числе и косовскими.
«Прямые включения» были организованы в том числе и из одной из самых горячих точек страны – карельской Кондопоги. Чтобы показать, что в городе все спокойно, вопросы задавали из двух точек – возле Дворца искусств и возле целлюлозно-бумажного комбината. Замечу, что пока мы ждали начала трансляции в одной из комнат 1-го корпуса Кремля, на мониторах показывали абсолютно зачищенную площадь перед Дворцом искусств.
В Кондопоге, правда, случилось неожиданное – президент страны сообщил местным жителям, что никак не может связаться с руководителем региона Сергеем Катанандовым: «Он то в самолете, сейчас в отпуске, но мы с ним на этот счет самым серьезным образом поговорим». Проблемы со связью у президента случились почти шесть лет назад, когда в разгар гонений на Владимира Гусинского он никак не мог дозвониться до тогдашнего генпрокурора Владимира Устинова.
Зато до президента смогла дозвониться москвичка, которая хорошо поставленным голосом спросила его об отношении к сексуальному насилию. «Что-то вы там сказали про президента Израиля...» – сузила рамки вопроса дама. Президент России со всей прямотой заявил, что недопустимо использовать служебное положение для принуждения женщин к сожительству. Но что касается 10 женщин, которые обвинили Моше Кацава в изнасиловании, то это «особый случай». «Это связано с тем... – в этот момент смотревшие «прямую линию», буквально прилипли к экранам телевизоров, – ... что значительная часть израильского общества недовольна действиями своего президента в ливанском конфликте». Вопрос жительницы столицы по сексуальной тематике российско-израильских переговоров, был, пожалуй, единственной темой, востребованной не широкой аудиторией от Калининграда до Находки, а узкой частью российского общества, проживающей в пределах Садового кольца.
