Екатерина Барабаш На минувшей неделе Нобелевскую премию в области литературы присудили турецкому писателю Орхану Памуку. Это стало неожиданностью для тех, кто ориентируется в современной литературе. Как для тех, кто вовсе не ориентируется, не стал неожиданностью факт, что никто из российских писателей в очередной раз не доковылял до шорт-листа. В следующем году можно отмечать своеобразный юбилей – двадцать лет нашего неприсутствия в зоне внимания Нобелевского комитета. Именно 20 лет назад Иосиф Бродский стал лауреатом самой престижной премии в мире.
Да нам и не привыкать, и, в общем, ничего удивительного – даже в самом благостном сне трудно представить, кто из российских писателей или поэтов мог бы претендовать на Нобелевскую премию. Современная русская литература при всех своих Букерах, «Национальных бестселлерах» и пр. давно уже стала «невыездной». Имена, что произносятся с придыханием нашими дотошными и доброжелательными критиками, на Западе, как правило, никому ни о чем не говорят. Исключение составляют, пожалуй, представители не обременительной для мозгов дамской литературы вроде Людмилы Улицкой или Ирины Денежкиной.
Российская культура успешно и весело варится в собственном соку, с пеной у рта, впрочем, муссируя миф о собственном всемирном признании. Как бы ни трепетно относились к своей духовной составляющей, скажем, французы или американцы, им и в голову не придет впадать в общенациональный экстаз от того, что их фильм пригласили в конкурс Каннского или Венецианского фестиваля. Для них это – момент приятный, но дежурный. Что французское, что американское, что итальянское или даже испанское кино давно стали частью мирового кинопроцесса. Понятно, что российское кино только-только начало становиться на ноги и любой доброжелательный чих из-за кордона вызывает восторг, однако всякий знак внимания расценивать как безусловную победу на мировых культурных просторах нет ни малейшего повода. Быть частью мирового кинопроцесса – значит выходить в прокат в других странах, а с этим у российского кино полная незадача. Не знают за границей российского кино, ну что тут поделать. Как, впрочем, и раньше не знали. Как, впрочем, и не будут знать по крайней мере в обозримом будущем, кроме горстки профессионалов и энтузиастов, с тем же любопытством приветствующих всплески тайского и чадского кино. Можно всякий раз, говоря о величии отечественного кино, вспоминать советских «Оскаров», но, во-первых, их было только три (что для кинодержавы, коей мы привыкли себя считать, очень мало), а во-вторых, присуждение «Оскара» вовсе не означает признания данного фильма действительно сильным с художественной точки зрения. Оскароносный фильм должен быть прост, красив, человечен и слезовыжимающ. Кстати, поэтому и есть, как ни странно, шансы у абсолютно недостоверной «9 роты» хотя бы выйти в номинанты самой знаменитой кинопремии.
Когда от всего мира нас отделял непроницаемый железный занавес, советскому народу кувалдами вдалбливали в головы, что в СССР все самое лучшее. Давно уж нет ни железного занавеса, ни Советского Союза, а мы поем все ту же песню. «Наша литература – самая великая в мире литература!» Верно, была великая литература, была великая мысль. Только сплыла вместе с «философским пароходом», ушла в эмиграцию, а те, кто остался, – иных уж нет, а те далече... Властителями дум становятся одноразовые Сорокины и Пелевины.
Что-то не слышно про аншлаги, которые сопровождают зарубежные гастроли великих эстрадников. Ни разу не довелось встретить в зарубежной прессе хоть слово про Киркорова. А ведь куда «звездее», казалось бы. Да и вся остальная мощная эстрада веселится, поет, пляшет, гарцует на внутреннего нетребовательного зрителя. Насчет современного российского изобразительного искусства за границей уверены, что все оно слизано с западного. Правда, с балетом и симфонической музыкой все вроде в порядке. Тут мы если и не впереди планеты всей, то по крайней мере и на гастроли Большого театра ломятся, и приезды оркестров без внимания не оставляют. Кстати, то, что русские делают молча, за пределами России какой-никакой отклик находит. Может, просто болтаем много?
Поневоле задумаешься: а может, Церетели благое дело делает? Явочным порядком несет российскую культуру в виде своих скульптур за моря-океаны. Может, и правда мы их только измором брать можем? Ведь никому, даже Америке, не удалось пока избежать каменных объятий неистового Зураба. А то так и останемся великой культурой для внутреннего пользования.
