Юлия Петровская Николай Злобин – директор российских и азиатских программ Института мировой безопасности в Вашингтоне – поделился с «НГ» впечатлениями от личной беседы с Владимиром Путиным в рамках дискуссионного клуба «Валдай» – ежегодного мероприятия, в котором принимают участие президент РФ и видные международные эксперты.
– До начала официальной дискуссии Валдайского форума у вас была возможность лично побеседовать с Владимиром Путиным. О чем вы говорили?
– До официальной встречи я задал Путину ряд вопросов. Я начал с того, что спросил: «Вам не трудно встречаться с нами без бумаг, без советников и помощников и отвечать на жесткие вопросы? Ведь политики – люди очень осторожные...» На это он сказал: «Я вообще не политик. Я считаю себя просто гражданином, который стал президентом. Для меня политическая карьера никогда не являлась самоцелью».
Путин считает, что решения, которые он принимает, основываются на моральном чувстве правоты. Он не рассматривает свои решения с точки зрения того, как это отразится на его карьере, сторонниках и т.д. Я сказал: «Наверное, вам нелегко работать с политиками». Он ответил: «Да, нелегко. У нас разный менталитет».
В течение беседы я начал понимать, что Путин все больше ищет соответствия решений своей внутренней системе ценностей. Совсем недавно мы видели Путина как political animal – сурового, жесткого, умеющего интриговать и делать неожиданные шаги. И вдруг он начинает говорить о важности моральной составляющей.
Путин сказал: «Понимаете, в России все базируется на двух вещах: на том, что хорошо для страны, и на доверии народа. Поэтому я принимаю решения, базируясь на двух этих факторах». Далее он сказал, что отлично знает, что как политик многие решения он не должен был принимать. Но как гражданин страны он их принимает, зная, что они будут восприняты в штыки – в первую очередь элитой.
«В конечном счете для меня важно, что народ когда-нибудь поймет, что я был прав», – сказал Путин. И вот это, мне кажется, свидетельствует о том, что президент начинает искать мир с самим собой, как с человеком, который в течение многих лет управлял страной в критический период. Для него некая моральная правота является, на мой взгляд, очень важным чувством. Это чувство уходящего политика, по крайней мере с того поста, который он сейчас занимает.
– Путин привел примеры решений, которые он не должен был принимать?
– Нет. Я обратил внимание, что Путин очень часто говорил: «Вы знаете, я совсем недавно об этом подумал» или «Раньше я над этим не задумывался». То есть у него явно идет переосмысление каких-то фундаментальных вещей.
Он несколько раз сказал: «Конечно, я еще не глубоко продумал заключительные выводы, но есть какие-то вещи, которых я достиг, и есть вещи, которых я не достиг, и мне жаль, что я этого не достиг». Например, он относит к своим главным достижениям то, что в России с 40 до 20% сократилось число людей, живущих за чертой бедности. А на вопрос, чего он не сделал, он ответил: «Все-таки эти 20% остаются».
– Что президент сказал по поводу 2008 года?
– Я убежден, что Путин еще не знает, кто будет его наследником. Но говоря о проблемах, которые стоят перед преемником, он особо выделил высокие цены на нефть, которые создали совершенно неоправданные ожидания. Он сделал акцент на развитии политической системы и создании реальной многопартийности. Еще одна задача для преемника – развитие самоуправления и «облагораживание» отношений между федеральным Центром и регионами. Путин также подчеркнул необходимость достижения высоких темпов роста экономики и ее диверсификации. Именно на этой базе, по его мнению, должны решаться социальные проблемы.
– Путин сказал, что будет делать после 2008 года?
– Когда Путин говорил о том, что он – не политик, я сказал ему: «Владимир Владимирович, такое ощущение, что у вас карьера не сложилась. Вам пора начинать новую карьеру». Он ответил: «Да, я об этом как раз и думаю». Я тогда сказал: «Но ведь политики могут и проиграть следующие выборы?» Он ответил: «Меня это не волнует, я думаю дальше, чем следующие выборы».
Как я понимаю, Путин думает о стратегических вещах, в том числе касающихся внешней политики. Он немало говорил о США, о Европе, об Ираке, Косово. Что касается Косово, то он сказал, что Россия применит право вето в СБ ООН, если не будет согласна с тем решением, которое будет предложено. Путин подчеркнул историческое значение договоров о границе и о дружбе и сотрудничестве с Китаем, которые, как ему кажется, не были в достаточной степени оценены.
– Президент говорил на форуме, что через 10–15 лет на Азию будет приходиться до 30% российских поставок нефти и газа. Считаете ли вы эти оценки реальными?
– Я считаю это заявление политическим. Путин не представил никаких расчетов. Россия скорее хочет оказать давление на Европу, где говорят о необходимости диверсификации источников энергии. Вообще Россия совершает ошибку, загоняя нефть и газ в трубу вместо того, чтобы строить танкеры. Труба – самая неповоротливая вещь. Вкладываются миллиарды, а изменить ее направление уже нельзя. Между тем от этого зависит безопасность страны.
– Очевидно, что не обошлось и без шуток в стиле Путина.
– Один из участников форума поблагодарил президента за нашу поездку на север, сказав: «Владимир Владимирович, спасибо, что вы нас послали в Ханты-Мансийск». На что Путин сказал: «Послать я вас всегда успею... Я и понятия не имел, что вы были в Ханты-Мансийске». В общем, веселых моментов тоже было немало.
