Опрос подготовила Геннадий Гудков, член комитета Госдумы по безопасности
Поседею, наверное. Не знаю, выдержит ли моя психика, но я буду прекрасно понимать, что если этот самолет летит, чтобы поразить какой-то объект, то мои родственники все равно обречены. Буду мстить террористам, буду мстить, покуда смогу, покуда есть силы, опыт, деньги. Буду мстить тем, кто это организовал, тем, кто явился причиной гибели моих родных и близких, не дай бог. На месте командования, на месте командира, отдающего такой приказ, мог бы оказаться и я, если бы остался служить в органах безопасности. И я понимаю, насколько это морально тяжелое решение. Но офицеры, которые пришли для того, чтобы защищать родину, иногда вынуждены принимать такие решения, чтобы защищать других людей. Это, конечно, испытание, которое не каждый может выдержать.
Дмитрий Рогозин, лидер партии «Родина»
Плохо отнесусь. Я считаю, что спецслужбы должны прежде всего предотвращать всевозможные террористические акты. И силовым ведомствам должны быть даны для этого необходимые полномочия. Однако когда принимается решение об уничтожении двухсот заложников ради того, чтобы спасти административное здание или что-то еще, то это очень спорно в моральном и этическом плане. Так что и этот пункт закона я считаю очень спорным. По крайней мере у других спецслужб нет таких полномочий. А теперь можно будет фактически уничтожить какой-нибудь лайнер, в котором летит чартерным рейсом руководство какой-нибудь оппозиционной политической партии. Можно будет заявить, что самолет захвачен террористами, сбить его – и дело с концом.
Михаил Маргелов, председатель комитета Совета Федерации по международным делам
Я отнесусь к этому отрицательно, больше мне сказать нечего. Однозначно отрицательно.
Алексей Митрофанов, заместитель председателя ЛДПР
Конечно, я отнесусь к этому негативно. Но пока что это виртуальные дискуссии. У нас даже не отдали приказ об уничтожении самолета Матиаса Руста, который сел в двух шагах от Кремля, причем это было еще в советское время. Поэтому насчет таких приказов у нас неважно обстоят дела. А мы обсуждаем этот вопрос так, будто уже завтра кто-то кого-то начнет сбивать. У нас нет людей, способных отдать приказы. У нас не смогли отдать приказа штурмовать Белый дом в августе 1991 года. А то захватили бы Белый дом – и страна бы не развалилась. Когда рушили статую Дзержинского на Лубянке, почему никто не отдал приказ стрелять в тех людей, которые нарушали общественный порядок. У нас в Чечне долго не могли отдать приказ уничтожить боевиков. Причем я имею в виду приказы, прямо вытекающие из обязанностей. Вот в чем проблема. Все принимали присягу, но и СССР развалился, и миллионный КГБ, а ни один человек не вышел защищать закон. Так что можно написать сто законов, но все это останется на уровне рассуждений пикейных жилетов. И никто не отдаст этот приказ. Я вам про жизнь говорю, а не про теорию.
Сергей Марков, член Общественной палаты
Я отнесусь к этому как к величайшей трагедии. И лично я постараюсь сделать все, чтобы такой приказ был отложен на максимально возможный срок. Потому что мы все заинтересованы в том, чтобы процедура отдачи такого приказа не была произвольной, чтобы, не дай бог, не произошло трагической ошибки типа той, что случилась в 80-е годы прошлого века с южнокорейским «Боингом». Да, там имели место провокации. Но сбивать его, естественно, не следовало.
