Андрей Терехов. – Господин Дэвис, как вы оцениваете итоги своего визита в Москву? Какие встречи, на ваш взгляд, оказались наиболее продуктивными?
– Визит был очень полезным. Наиболее продуктивными были беседы с министром иностранных дел Сергеем Лавровым, главой Минюста Юрием Чайкой, а также встреча с заместителем руководителя администрации президента Владиславом Сурковым. У меня не было возможности пообщаться с президентом Владимиром Путиным. Но это ведь был рабочий визит, в ходе которого я обсуждал со своими собеседниками программу председательства России в Комитете министров Совета Европы.
Мы также обсуждали ряд важнейших обязательств, которые Россия имеет перед Советом Европы, а также последние события вокруг нового закона о неправительственных организациях – этот закон очень важен для нас. Большая часть дискуссий была посвящена программе председательства. Тему взноса России в бюджет Совета Европы не поднимал никто.
Безусловно, обсуждался и вопрос отмены смертной казни в России. Это, подчеркну, одно из важнейших обязательств РФ, которое она обещала выполнить, вступая в СЕ 10 лет назад. Я лично поддерживал тогда принятие России в эту организацию. Мы все еще ждем, что Россия сдержит слово.
– Российские власти сказали вам что-то новое по поводу отмены смертной казни?
– Они заверили меня, что вопрос рассматривается. Но мне, честно говоря, скорее хотелось бы услышать, что проблема решена и высшая мера наказания упразднена.
– Совет Европы периодически напоминает России о необходимости выполнять решения Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ). Вы обсуждали эту проблему?
– Я поднимал проблему одного очень важного решения ЕСПЧ по делу Илашку на встрече с министром Лавровым. Мы также говорили о проволочках в выполнении решений, принятых российскими судами. 15% заявлений в Европейский суд по правам человека поступают из РФ. Половина из них – жалобы на невыполнение решений, принятых российскими судами. В Страсбург жалуются не на само решение, а на то, что власти его не выполняют! Если бы решения российских судов выполнялись, число исков в ЕСПЧ существенно бы сократилось.
– Известно ли вам о случае с рядовым Андреем Сычевым? Поднимался ли в ходе дискуссий в Москве вопрос о дедовщине?
– Происшедшее с рядовым Сычевым не обсуждалось. Существует множество вопросов, связанных с Россией, и, как я уже говорил, большая часть дискуссий была посвящена программе председательства Москвы в Комитете министров СЕ. Все обсуждение шло как бы вокруг этого. Кстати, министр Лавров говорил о проблемах русскоговорящих меньшинств в странах Балтии. Я объяснил ему, что мы не можем заниматься жалобами общего характера. Важно приводить конкретные примеры: какое государство, что и в отношении кого делает.
– Сергей Лавров привел вам конкретные примеры нарушения прав русскоязычных меньшинств в странах Балтии?
– В какой-то мере да. Он, в частности, говорил о сложностях с получением гражданства в Латвии. И я сказал ему, что необходимо четко объяснить, в чем проблема. Ведь у всех стран есть определенные процедуры по предоставлению гражданства. Ожидаю, что вскоре я получу конкретные разъяснения российских властей по этому поводу. Затем мы изучим их и, возможно, предпримем меры. Но сначала я сам должен убедиться, что речь идет о правомерных жалобах.
– Позвольте вернуться к ситуации в Российской армии. Сейчас, когда появляются новые факты нарушений прав человека в рядах Вооруженных сил, намерен ли Совет Европы предпринимать какие-то меры?
– Когда появляются сообщения о нарушении прав солдат, их необходимо расследовать. И в случае если данные утверждения оправданны, следует предпринимать соответствующие действия. Рядовой Сычев остался без ног. Я ожидаю, что будет проведено тщательное расследование и будут предприняты соответствующие меры.
Впрочем, я вполне понимаю, что некоторые россияне могут сказать, что проблема дедовщины есть не только в России. Мне известны сообщения о нарушениях прав человека в других европейских армиях, например о самоубийствах в результате издевательств сослуживцев. Эта проблема – общая. Подчеркну, однако, что случай с рядовым Сычевым – крайний. Я очень обеспокоен происшедшим.
Есть, впрочем, одно существенное отличие. Так, например, в британской армии уже 50 лет не практикуется обязательный призыв. Большинство, если не все армии в Европе стали профессиональными. Одна из причин – призывников за ограниченное время сложно научить обращаться со сложным современным вооружением. Я лично предпочитаю, чтобы армии были профессиональными. Подчеркну, что в любом случае дедовщина недопустима.
– Как вы оцениваете программу председательства России в Комитете министров Совета Европы?
– Программа председательства очень амбициозная. В ней 31 пункт. Общая тема «К Европе без разделительных линий». Мне известно, что многие граждане России воспринимают это как упразднение виз. Но я понимаю это и несколько иначе. Я считаю необходимым стереть разделительные линии между людьми, в том числе живущими и в одной стране. Надо устранить разделения между людьми по этническому, половому признаку, по сексуальной ориентации, религиозным верованиям, политическим взглядам. Мой девиз: «Все разные, и все равны».
– Россия намерена в ходе своего председательства заняться устранением параллелизма в работе Совета Европы, ОБСЕ и Евросоюза. Эта проблема дублирования существует?
– Проблема действительно существует. Я согласен с российскими властями, что необходимо добиться большей ясности относительно того, кто и что делает. Люди порой забывают, что взаимодействие тоже стоит денег, хотя совместная работа ряда организаций над одними и теми же вопросами может иметь определенные преимущества. А это – деньги налогоплательщиков. Огромные суммы растрачиваются впустую. Я с удивлением обнаружил, что некоторые чиновники в ОБСЕ противятся устранению даже ненужного дублирования. Надеюсь, что Россия продолжит привлекать внимание к этой проблеме. По этому вопросу мои взгляды полностью совпадают с российскими.
– Расскажите, как Совет Европы работал над российским законом по НКО?
– Российские власти направили проект поправок в СЕ и запросили наше мнение по этому поводу. Мы дали его очень быстро. Мы получили текст на русском в понедельник, перевели, чтобы наши эксперты, не говорящие по-русски, могли изучить поправки, и сообщили свою оценку уже к четвергу. Сама экспертиза заняла двое суток. Затем, уже на следующей неделе, когда мы встретились с министром Лавровым на международной конференции, он рассказал мне, что в предшествовавшую нашей встрече субботу прошло совещание в присутствии главы Минюста Чайки и президента Путина. В результате проекты поправок корректировались в ряде случаев благодаря нашим предложениям.
Конечно, не все наши предложения были приняты во внимание. Российские власти, безусловно, имеют право не прислушиваться к нашим предложениям, ведь Россия – это суверенное государство, а Совет Европы должен лишь помогать, а не указывать правительствам, что делать. Итак, впоследствии в Думе в законопроект внесли поправки, а затем его подписал президент Путин. Нам направили копию, которую мы изучили и обнаружили, что ряд наших предложений, которые мы считали очень важными, не были учтены. Наши главные озабоченности связаны с возможностью ликвидации НКО.
Конечно, закон несовершенен, но он лучше, чем был вначале. Наконец, очень важно, как он будет реализовываться. Мы будем внимательно следить за этим. А через год последует повторный анализ. Ожидаю, что закон снова проанализируют и российские власти. Есть такое выражение: не попробуешь – не узнаешь. Так что надо посмотреть, как все будет выглядеть на практике. И если Россия обратится к СЕ за содействием в подготовке дополнительного закона по реализации законодательства об НКО, мы всегда готовы помочь.
Некоторая критика в отношении закона по НКО как вне, так и внутри России оказалась несколько преувеличена. Наша критика более сбалансирована и объективна. Но в любом случае отмечу, что история с российским законом – это хороший пример того, как СЕ сотрудничает с правительствами стран – членов организации на благо народов.
