Сергей Мигалин На днях спикер Госдумы Борис Грызлов назвал очередной срок обнародования доклада парламентской комиссии по расследованию теракта в Беслане. Огласить итоги работы парламентариев вице-спикер Совета Федерации Александр Торшин планирует «в 20-х числах декабря». Точная дата не определена. Называются 25, 26, 27, 28 декабря, то есть дни, когда вся страна будет готовиться к встрече Нового года, поэтому ни парламентариям, ни тем более рядовым гражданам просто не до доклада комиссии. Весь пар ожидания долгожданного доклада будет спущен в свисток.
Сроки обнародования отчета федеральной комиссии по Беслану откладывались по меньшей мере пять раз начиная с марта нынешнего года, поэтому нет гарантий, что и в декабре общество его услышит. К тому же в начале сентября Александр Торшин заявил: «Был бы счастлив, если мы не выйдем за пределы этого года, но сомневаюсь, что это будет возможно».
Напомним, что еще в начале декабря 2004-го Александр Торшин поспешил заверить, что парламентское расследование теракта завершено и члены комиссии работают теперь над текстом доклада.
Таким образом, работа над текстом парламентской комиссии продолжается уже год. По словам того же Торшина, его комиссия использовала на эти нужды три с половиной тонны бумаги, а результата нет. Несмотря на то что члены комиссии, по признанию ее председателя, «выверяют каждое слово», «окончательная работа парламентской комиссии не даст ответа на все вопросы».
По-видимому, словесная эквилибристика, к которой вынужден прибегать Александр Торшин, имеет серьезные основания. Комиссия депутатов парламента, практически полностью контролируемого и послушного исполнительной власти, не может провести действительно независимое расследование и дать честный ответ на главный вопрос: почему стал возможен теракт и гибель 331 заложника, среди которых 186 детей?
Между тем по делу о теракте в Беслане продолжается расследование и Генеральной прокуратуры. Оно тоже не раз откладывалось. В декабре прошлого года южный полпред президента Дмитрий Козак заявил, что оно может завершиться к февралю 2005 года. Итоги работы Генпрокуратуры не появились ни в феврале, ни в марте, ни в апреле, ни даже к годовщине теракта. Согласно недавнему заявлению замгенпрокурора Николая Шепеля, срок прокурорского расследования продлен до декабря. Хотя, судя по высказываниям Николая Шепеля, который курировал расследование, трактовка основных событий и причин гибели заложников не менялась с сентября прошлого года. Например, прокуратура по-прежнему не нашла доказательств, что террористов в школе было только 32 человека, а не больше, что все они приехали на одном автомобиле, что оружия в школу до теракта не завозилось и тому подобное.
Если кто-то и подталкивал власть к всестороннему расследованию теракта в Беслане, так это сами жертвы – свидетели беспомощности и некомпетентности руководства антитеррористической операции по освобождению заложников.
Группа североосетинских женщин, объединившаяся в общественную организацию – комитет «Матери Беслана», смогла добиться даже вмешательства президента России Владимира Путина, который после встречи с представителями общественности Северной Осетии и с матерями Беслана дал указание генпрокурору провести дополнительную проверку всех фактов и обстоятельств событий в Беслане.
Но и после этого о каких-либо существенных изменениях в результатах расследования не слышно. Генпрокуратура хоть и признала факт применения огнеметов при штурме, но по-прежнему настаивает, что крыша спортзала не могла загореться по этой причине. Несмотря на свидетельства очевидцев о применении танков при штурме, следствие по-прежнему настаивает на том, что обстрел начался лишь после того, как заложников в школе уже не было.
Судя по всему, ничего нового, по сравнению с версией прокуратуры о теракте в Беслане, у парламентской комиссии под руководством Александра Торшина нет. По-видимому, наибольшую сложность для парламентариев, работающих над почти 300-страничным докладом, представляет написание такого текста, который бы, с одной стороны, создавал видимость независимости расследования, а с другой – не покушался бы на официальную, читай прокурорскую, версию событий в Беслане. При всем богатстве великого и могучего русского языка даже эта задача оказывается не по силам народным избранникам.
Разуверившись в справедливости расследования, будь то Генпрокуратуры или федеральной парламентской комиссии, «Матери Беслана» объявили о намерении обратиться в международные организации для расследования теракта. Как заявила член комитета Элла Кесаева: «Мы займем непримиримую позицию, будем требовать расследования, если в России нет людей, которые могут честно провести следствие».
Похоже, честного парламентского расследования причин и обстоятельств теракта в Беслане не будет. Поэтому доклад комиссии нужен лишь депутатам и чиновникам, чтобы отчитаться о проделанной работе и, возможно, получить за нее награды от президента.
После каждого крупного теракта (будь то «Норд-Ост» или Беслан) власть пытается прежде всего ответить на вопрос, почему они стали возможны. Но гораздо сложнее оказывается убедить общество в том, что официальная версия – самая верная.
