Александра Самарина
Голодающий Рогозин надеется, что теперь избиратели убедятся в его искренности.
Фото Артема Житенева (НГ-фото)
– Дмитрий Олегович, что может побудить вас прекратить голодовку?
═
– Отставка Зурабова, мораторий на действие закона о монетизации льгот, создание чрезвычайной комиссии по выходу из кризиса или соответствующее решение фракции.
═
– Если ваши требования не будут выполнены – можно ли говорить о провале акции?
═
– За прошлую неделю мы получили 12 000 телеграмм – из всех регионов страны, несмотря на абсолютную блокаду, установленную властями. Телефон у нас просто не смолкает: мы смогли привлечь внимание общественности к нашим требованиям, полностью совпадающим с требованиями тех, кто выходит сегодня на митинги. Далее, мы получили от власти «молчание ягнят». Это тоже очень важно: если бы там посчитали наши требования бутафорскими, то не стали бы замалчивать акцию.
Таким образом, отсутствие ответа на наше обращение – тоже ответ.
═
– Означает ли голодовка переход «Родины» к новым формам противостояния думской оппозиции?
═
– До сих пор наша фракция сохраняла конструктивную позицию. Сегодня я готов использовать и непарламентские методы борьбы. У меня вызывает отвращение эта суета со сторублевками, 240 рублями к пенсии... Сегодня каждый день мы видим, как глава государства заседает со своими министрами, пытаясь найти решение, выход из кризиса. При этом де-факто они сегодня ставят под сомнение тот самый закон, который считали абсолютно правильным и пиарили в течение всего года. То есть наше требование о моратории на введение закона и требование разобраться в этом бардаке – в полумере, но хоть как-то реализованы.
═
– Звонил ли вам во время голодовки Владислав Сурков или кто-либо еще из Кремля?
═
– Поразительно, что не было ни единого сигнала из администрации президента.
═
– Понимают ли, на ваш взгляд, в Кремле, что провал голодовки, которого там добиваются, будет означать потерю важной оппозиционной силы, во многом подконтрольной власти?
═
– Наша подконтрольность – имидж, всегда существовавший отдельно от тела. Политическое тело блока «Родина» было и до тех людей, которые сегодня работают в администрации президента. Существовали Глазьев, я, Скоков, другие наши товарищи. У нас есть своя «кредитная история», биография. Во время выборов осенью 2003 года, не скрою, мы подыгрывали некоей конъюнктуре. В условиях нашей управляемой демократии не играть в эту игру с Кремлем – значит вылететь с незарегистрированным блоком из предвыборной гонки. Такого рода определенные взаимоотношения привели к нейтральной позиции администрации президента, что очень хорошо для нашего внутреннего развития. Потом, к сожалению, это обстоятельство превратилось в лейбл «Родины», как чуть ли не прокремлевской организации, которой диктуют, как себя вести. Контактов с президентской администрацией у нас не больше, чем у других депутатских объединений – КПРФ, ЛДПР, а также других, не представленных в парламенте организаций. Я рад, что люди, сомневающиеся на этот счет, убедились в моей искренности. Мы не змеи, вылезающие из корзинки под дудочку кремлевских администраторов. Этого не будет никогда.
═
– Чем вызвана обструкция вашей персоны на гостелеканалах, ранее так благосклонно относящихся к лидеру партии «Родина»?
═
– Все мои появления на центральных каналах происходили тогда, когда точка зрения нашей партии совпадала с некими важными для Кремля проектами. Скажем, назначение губернаторов: я 10 лет придерживался такой позиции. И поэтому меня стали вдруг приглашать на центральные каналы. Но как только мы заговорили о том, с чем не согласны, моментально родился мораторий на любое наше появление на экране. Ясно, что нас пытались использовать. А теперь перестали – мы заявили о том, что у нас действительно есть принципы, есть гражданская позиция, и мы действительно не собираемся уступать в этом споре, который касается избирателей, голосовавших за «Родину». Это и есть главный результат: мы перестали играть в кошки-мышки с теми, кто хотел изобразить нас в качестве ручной оппозиции.
═
– После прекращения голодовки вы намерены поставить вопрос в Думе о поведении центральных телеканалов, замалчивающих вашу акцию? Хотели бы пригласить на заседание Эрнста и Добродеева – чтобы они объяснили причины такой индифферентности?
═
– Дело ведь не в Эрнсте и Добродееве. Дело в финансовой и политической зависимости федеральных телеканалов от администрации президента. Это серьезнейший вопрос. В заявлениях, которые я сделал в адрес президента, я говорил: демократия невозможна в стране, где нет свободы слова. Заметьте: 21 января, в день объявления нами акции протеста, по Первому каналу в 21.00, в самый прайм-тайм, показали думского... (следует красочный эпитет) Жириновского, который две с половиной минуты рассказывал, как я из корыта пожираю мясо. Там были оскорбления не только в мой адрес, но и в адрес моей жены. Я подумал: это покруче Скуратова с девочками. Тот сюжет телевидение хотя бы показывало в полночь, когда дети спали, а здесь идет поток дерьма по Первому общегосударственному каналу... И это происходит на канале, где я начинал свою трудовую деятельность. Мне было ужасно обидно, как бывшему журналисту и телевизионщику, как человеку, считающему, что такое в принципе нельзя показывать. Такой метод борьбы стал Рубиконом в моих отношениям с этими господами.
═
– Что вы все-таки готовы предпринять для исправления ситуации – как депутат?
═
– Практически вы угадали некоторые наши намерения. Мы теперь будем последовательно добиваться восстановления независимости государственных телеканалов и создания форм внешнего наблюдения за тем, чтобы все политические силы были представлены в информационных блоках ведущих телеканалов. Я только что написал закон, который предписывает всем политическим организациям, идущим на выборы в Государственную Думу, и гражданам, идущим на выборы президента, участвовать в дебатах. «Единая Россия» уклонилась от них на последних выборах. Поэтому граждане не смогли узнать ту глубину серости, которую демонстрирует партия власти. У нас много сильных полемистов, и мы могли бы доказать свою правоту, участвуя в таких схватках. Поскольку нас нет в эфире, получается тупой пиар партии власти.
═
– Не считаете ли вы, что уже появились признаки опалы Зурабова?
═
– Не хочу бороться за авторство, но именно мы начали атаку на руководителя социального блока правительства. Началось с передачи Маркелова «Под грифом «секретно». 21 января я потребовал добровольной отставки Зурабова – мы считаем, что речь идет не только об отставке, но и необходимости судебного расследования фактов, свидетельствующих о совмещении им государственной и коммерческой деятельности. Более того, после начала голодовки было выступление Лужкова, которое я считаю важным позитивным шагом в этом направлении. В конечном счете надо понять, что политику делают конкретные люди, и если эти люди чем-то замарались, если они халатно относятся к своим служебным обязанностям, если не могут ответить на вопрос (а я задал риторический вопрос Кудрину и Зурабову: где они были первую неделю января, в тот момент, когда они запускали реформу о монетизации?) – у нас создается впечатление глубокой степени коррумпированности всего кабинета. Конечно, мы будем требовать дальнейших действий прокурорского реагирования. Думаю, что даже если Зурабова нам не отдадут – в силу просто политики круговой поруки, которая существует в правительстве, тем не менее отставка его неизбежна.
Дарья Гармоненко