Максим Гликин
Первые минуты боя с террористами.
Фото Reuters
Как менять политику на Северном Кавказе и в стране в целом? В дни теракта и траура ответ на этот вопрос искали в Новгороде Великом депутаты Госдумы, чиновники, политологи вместе с западными партнерами – профессорами европейских и американских институтов, советологами, собкорами западных изданий. Дискуссионный клуб «Валдай» изначально создавался Советом по внешней и оборонной политике (СВОП), агентством РИА «Новости» и газетой «The Moscow Times» для работы над российским имиджем за рубежом. Встреча была посвящена 20-летию начала эпохи перестройки и гласности. Но события в Беслане скорректировали повестку, все дискуссии так или иначе касались последних драматических событий.
Похоже, в конференц-зале новгородского отеля «Береста-Палас» влиятельных депутатов было в эти дни не меньше, чем в Москве на Охотном Ряду, – хотя в думских стенах такой мозговой штурм был бы, конечно, уместнее. Впрочем, здесь появилась возможность напрямую адресовать западной аудитории свои чаяния и предложения: чем Америка и Европа можгут помочь России, которая явно сама не справляется с захлестнувшей ее волной террора. Как признал директор Института стратегических оценок и анализа, последний председатель КГБ Азербайджана Вагиф Гусейнов, «власти, спецслужбы не сумели выработать адекватных мер противодействия» радикальному экстремизму, в течение всех лет, что происходят теракты, «наблюдается сначала беспомощность, потом тот навал, что приводит к большим жертвам». А председательствующий, глава СВОПа Сергей Караганов, констатировал: в ходе второй чеченской войны, спустя 5 лет после вторжения боевиков в Дагестан, «казалось, что мы сумели добиться хотя бы одного – сузить рамки борьбы, локализовать конфликт. Но локализации пока не получается».
Какой же помощи Россия ждет от Запада? Из уст наших парламентариев, отвечающих за внешнюю политику, как ни странно, прозвучали не столько просьбы, сколько претензии. «Окружающий мир исповедует догму: хорошая Россия – это слабая Россия, – с горечью в голосе произнес председатель международного комитета Госдумы Константин Косачев. – На словах – да, все здорово. Но реальной помощи в устранении угроз не оказывается». Он заметил, что Запад по-прежнему действует на пространстве СНГ исходя из своих узкокорыстных интересов, в то время как Россия ведет себя гораздо моральнее. Скажем, из «великодушия» помогает Америке решать ближневосточные проблемы, хотя с тактической точки зрения заинтересована в том, чтобы там продолжались конфликты, приводящие к высоким ценам на нефть.
А глава комитета по делам СНГ и связям с соотечественниками, бывший секретарь Совбеза Андрей Кокошин пошел еще дальше и усмотрел прямую связь между интервенцией США и Англии в Ираке и всплеском террористической активности в России. Оказывается, война в Ираке привела к росту антихристианских настроений, появилась целая очередь желающих записаться в шахиды или финансировать таковых, и эти толпы новых фанатиков ринулись к южным рубежам нашей родины. И вот теперь Америка не чувствует своей ответственности и нам не помогает. Кокошин сказал: «Настроения в нашем истеблишменте таковы: Запад цинично обманул СССР, а затем Россию. Воспользовались ситуацией, нас добили и продолжили решать свои задачи. СССР в конце 80-х неоправданно раскрылся Западу. Каждый сейчас думает прежде всего о собственных интересах. Между спецслужбами нет достаточного уровня сотрудничества, нет достаточного уровня доверия. Есть гигантская историческая инерционность. Но смогли же такие разные государства, как СССР, США и Великобритания, забыть на четыре года о своей вражде и объединиться в антигитлеровскую коалицию».
На это возразил профессор Королевского института международных отношений в Лондоне Бобо Ло, автор книги «Владимир Путин и революция российской внешней политики». Он заметил, что то, как сегодня Москва ведет диалог с Западом, контрпродуктивно: «России не следует показывать на ошибки американцев в Ираке. Мы и так их знаем. Не надо говорить – так американцам и надо, хорошо они попали».
«Нынешняя дискуссия воспроизводит советский стандарт», – посетовал корреспондент «Гардиан», бывший шеф-бюро газеты в Москве, известный советолог Джонатан Стил. По его мнению, российским властям, вместо того чтобы пенять на Запад, следует в корне пересмотреть свою политику в Чечне. Сегодня в республике стоят более 20 тысяч солдат войск МВД. По отношению к численности местного населения это в два раза больше, чем американских войск в Ираке. Число погибших российских военных не уменьшается. «Путин говорит про политическое решение, но его модель – поставить карманного президента, организовать выборы, в честность которых трудно поверить. Почему явка 80%, когда в других регионах гораздо ниже? Не думаете ли вы, что уже пора вести переговоры прямо или при международном посредничестве?»
Но депутат Госдумы Кокошин твердо стоял на защите федеральной политики на Северном Кавказе: «Глубоко убежден, что есть воля чеченского народа сохраниться в составе Российской Федерации. Безусловно, в нынешних условиях есть связь с тем, что происходит в Чечне, но появились новые связи». Другой российский эксперт, полковник ГРУ в отставке Виталий Шмыков заметил, что в Чечне сейчас безопаснее, чем в Северной Осетии и Ингушетии. Поскольку чеченцы создали свою эффективную милицию. И сейчас для России путь к спасению – создание ополчений, подобных чеченским милицейским соединениям, во всех регионах, что, кстати, будет способствовать росту гражданского самосознания.
Однако независимый депутат Госдумы Владимир Рыжков сказал, что нормализация в Чечне – это миф, созданный кремлевским агитпропом. Во второй чеченской войне потери в армии уже превысили потери в первой. Почему перестали публиковать данные о потерях? – задал риторический вопрос Рыжков. И пояснил: «Есть данные МВД, что в 2003 году по сравнению с 2002 годом количество терактов и их жертв удвоилось. А нынешняя серия терактов началась 21 августа, когда группа боевиков заняла центр Грозного и убила больше 100 человек. Российские СМИ назвали это беспорядками. Путин сказал, что с большинством будем строить мирную жизнь, а меньшинство уничтожать. Но пока меньшинство уничтожает нас».
На защиту Путина поднялся руководитель Федеральной службы по финансовому мониторингу Виктор Зубков: «Я не согласен с Рыжковым. Он не сказал ни одного доброго слова о нашем президенте. Я могу на аргументах и фактах подтвердить, что все не так просто». И Зубков поведал, что раньше Россия не имела соответствующего закона. А теперь усилиями президента и закон принят, и соответствующая служба создана, и она самая большая в мире. И всю информацию получает в электронном виде, а не на бумажных носителях. «Россия идет туда, куда идет весь цивилизованный мир, – резюмировал Зубков. – Есть ли альтернатива нашему президенту? Да нет ее сегодня. И надо ему помогать».
Тогда глава СВОПа Сергей Караганов поинтересовался: способна ли служба Зубкова отслеживать поступление средств для террористов, скажем, из фондов Саудовской Аравии? «Мы создали специальное подразделение по противодействию финансовому терроризму, – сообщил Зубков. – Создали большую базу юридических и физических лиц. Больше тысячи наименований. Теперь отслеживаем». О результатах этой работы Зубков говорить не стал.
Профессор Анджела Стент, координатор сводного отдела разведслужб США по России, высказала мнение, что для эффективной борьбы с террористами ординарных мер недостаточно. Надо еще реорганизовать систему безопасности: «Надо предпринять огромные усилия, в том числе финансовые». Так в США было создано новое ведомство с широкими полномочиями - Министерство внутреней безопасности.
Но многие участники дискуссии прогнозировали, что в России ограничатся усилением полномочий и финансирования нене существующих спецслужб, а также произойжет еще большее закручивание гаек в отношениях со СМИ. Уполномоченный по правам человека Владимир Лукин напомнил, что Россия была лабораторией государственного терроризма и имеет, таким образом, свои традиции. «Проблема в том, как найти грань между свободой и безопасностью. Линию, где борьба с терроризмом была бы эффективна, но не переходила бы в государственный терроризм». Судя по замечаниям омбудсмена, он не исключает того, что будет осуществлен самый мрачный сценарий.
Великий Новгород
