«Не думаю, что операция против КПРФ завершилась»

Зюганов уверен, что его противники не справились с заданием – «украсть Компартию им не удалось».
Фото Александра Шалгина (НГ-фото)

– Геннадий Андреевич, по вашим ощущениям, борьба за власть в КПРФ закончилась или ваши противники еще способны начать сначала?

═

– Я сразу хотел бы уточнить: это не борьба за власть, это спецоперация по развалу КПРФ. Грубая, циничная провокация, проводившаяся кремлевскими политтехнологами под прикрытием семигинской конторы (Геннадий Семигин – председатель исполкома Народно-патриотического союза России. – Ред.). Когда в здании, где мы проводим съезд, вырубают свет, когда автобусы с нашими делегатами угоняют в неизвестном направлении, когда почта заваливает членов нашей партии подметной клеветнической литературой, это не политическая борьба, а политический терроризм. Вряд ли это Тихонов с Потаповым (организаторы «альтернативного съезда КПРФ». – Ред.) перерубили электрический кабель – им такая диверсия не по плечу. Хотя они, надо отдать им должное, тоже ничем не брезговали, включая откровенную уголовщину: воровали документы, пытались присвоить партийный сайт, распространяли от имени партии бумаги, заверенные поддельной печатью. Сейчас Генеральная прокуратура по нашему заявлению ведет следствие по всем этим эпизодам, и мы надеемся, что преступные действия получат ту оценку, которую они заслуживают. Я не думаю, что операция против КПРФ завершилась. Нет, какая-то возня еще будет продолжаться. Но мне кажется, что так щедро финансировать группировку Семигина-Тихонова-Потапова уже не будут. В них за это время вбухали порядка 30 миллионов баксов – и все впустую.

═

– То есть вы не опасаетесь, что как только Владимир Тихонов и его сторонники учредят новую партию, начнется раздел ваших региональных организаций?

═

– Никакого раздела не будет! После съезда уже прошли пленумы в 65 региональных отделениях, и фактически все поддержали решения Х съезда, осудили действия раскольников. Активных участников антипартийного заговора партия от себя уже отделила, а больше делить нечего.

═

– Но ведь есть региональные организации, например, Северо-Осетинская, Кировская, которые либо еще не выразили своего отношения к тихоновскому ЦК, либо высказались в духе «ни вашим, ни нашим». Да и в тех организациях, которые заняли вашу сторону, единомышленники есть и у альтернативной команды. Стало быть, переход какого-то количества коммунистов из одной партии в другую возможен?

═

– Единомышленников там нет, поскольку у этой компании нет ни идеологии, ни политической программы. Есть групповщина, связи на основе общих материальных интересов, но в этом случае речь идет об очень небольшой группе лиц. Причем, многие парторганизации от них уже избавились. Может быть, помните, когда мы исключали из партии Селезнева, он обещал, что за ним из КПРФ уйдет 15 процентов коммунистов. А ушло три человека. То же будет и с тихоновской «партией». Сейчас там числится несколько десятков человек, а деньги кончатся – и эти разбегутся. Большая глупость – думать, будто партию можно построить только на ненависти к руководству КПРФ и на денежных подачках.

═

– Судя по позиции, занятой Минюстом, устроители «альтернативного» съезда не получили той поддержки со стороны власти, на которую рассчитывали. Как вы думаете, почему?

═

– По-моему, это понятно. Семигин и компания не справились с заданием, украсть Компартию им не удалось, и организаторы этой провокации поспешили от них отмежеваться. А что им еще оставалось? У их позора оказалось слишком много свидетелей, потому что наш «съезд при фонариках» стал мировой новостью, и буквально все солидные СМИ выразили нам сочувствие. Даже «Нью-Йорк таймс» написала, что нельзя применять такие бандитские методы против партии, за которую голосуют миллионы человек. Естественно, что после этого в интересах власти было поскорее замять скандал.

═

– Вам не кажется, что вы выиграли во многом благодаря тому, что решились на беспрецедентную открытость? Внутрипартийный скандал был выставлен на всеобщее обозрение, и это, оказывается, не так уж страшно.

═

– Конечно, когда люди уверены в своей правоте, им незачем таиться от других. Это нашим противникам надо было устраивать подпольные сходки, скрываться от журналистов на теплоходе, засекречивать списки участников своих сборищ, а нашим оружием была открытость. И то, что мы все делали на виду, разумеется, в какой-то мере сдерживало провокаторов. Хотя мы, честно говоря, не стремились стирать свое белье на публике, тут инициатива принадлежала нашим оппонентам. Они печатали миллионными тиражами семигинскую «Родную газету», различные бюллетени и брошюры с клеветническими измышлениями в адрес руководства КПРФ, рассылали их партийному активу, подписчикам «Советской России» и «Правды». То есть развернули массированную промывку мозгов, и нам пришлось отвечать на этот вызов, говорить во всеуслышание жесткие, неприятные слова, которые в другой обстановке мы бы говорили лишь в своем партийном кругу. В данной ситуации нам было крайне важно достучаться до партийных масс, мнение которых в конечном счете и стало решающим фактором.

═

– Может, теперь вы согласитесь, что демократия, независимые СМИ – не такие уж вредные буржуазные изобретения?

═

– А я никогда и не считал их вредными изобретениями. Другое дело – кто какой смысл вкладывает в эти слова. Для одних демократия – это власть имущих, а я понимаю ее как власть народных масс...

═

– Этот вопрос возник у меня потому, что ваша идеологическая полемика с «тихоновцами» представляет собой состязание в коммунистической ортодоксальности. Вы яростно оспариваете друг у друга звание настоящих марксистов–ленинцев. Тихонов со товарищи, чтобы переплюнуть Зюганова, решили даже назвать свою будущую партию не просто коммунистической, а «ленинской коммунистической». Такое впечатление, что не сегодня–завтра начнется штурм Зимнего.

═

– Ну, то, что наговорили и написали за это время Потапов с Тихоновым, – это такая каша, такая мешанина, что, кроме смеха, ничего вызвать не может. Не пахнет там ни марксизмом, ни ленинизмом. Вместо классового анализа ситуации, четкого плана политических действий – пустые слова. То они называют себя «реальной оппозицией» и произносят революционные фразы, то обещают «конструктивно взаимодействовать» с нынешней властью. По-моему, с такими людьми вести идеологическую дискуссию невозможно.

═

– Тем не менее в ходе этой полемики КПРФ, как заметили многие аналитики, сильно накренилась влево. Не боитесь, что таким образом вы сузите свою базу социальной поддержки?

═

– Вряд ли можно говорить про какой-то крен, если программа партии остается неизменной, если мы не отказываемся от курса на союз с некоммунистическими организациями патриотической направленности. В материалах Х съезда мы сформулировали свое отношение к процессу глобализации, чего нет в партийной программе, но это развитие программных установок, а не пересмотр их. Ничего не изменилось и в нашей политике по отношению к церкви, к предпринимательству. Недавно у меня была группа предпринимателей-производственников, мы сначала немного поспорили по идеологическим вопросам, потом я дал им материалы съезда, они почитали, говорят, что согласны с нами по всем позициям. Так что не стоит подозревать нас в стремлении к сектантству.

═

– Правду ли говорят ваши оппоненты, что за последние 5 лет численность КПРФ сократилась вдвое? Как вы это объясняете?

═

– Оппоненты пытаются представить дело так, как им нравится. Они словно забыли, что несколько лет назад средний возраст членов КПРФ превышал 55 лет и нас называли «партией пенсионеров». Да, старики уходят – это неизбежно. Но вообще-то дееспособность партии определяется не численностью ее рядов. За последние несколько лет разительно изменилась возрастная структура КПРФ. Сейчас средний возраст наших партийцев – 44 года, треть руководящего состава – люди моложе 30 лет. В моей родной Орловской организации четырем секретарям обкома – меньше 30. Во многих местах у нас появились сильные студенческие организации. Мы недавно обобщали опыт московского областного отделения – там по тысяче молодых человек принимают в партию ежегодно. То есть наши ряды пополняют энергичные, грамотные, легкие на подъем люди, которые охотно участвуют в массовых протестных акциях.

═

– Скажите, в России еще остались «красные губернаторы» или это уже преданье ельцинской эпохи? На вашем июльском съезде был только Василий Стародубцев, двое губернаторов, включая Тихонова, заседали на теплоходе. А где остальные?

═

– Как и все мы, губернаторы сегодня живут в новой системе координат. «Вертикаль власти», которую выстроил Путин, означает гораздо большую, чем прежде, зависимость региональных лидеров от Центра. Губернатору, который состоит в оппозиционной партии, сейчас очень тяжело находить общий язык с московским начальством, поэтому многие стараются не афишировать свои партийные симпатии. Но это не значит, что все они порвали связи с КПРФ, ничем ей не помогают. С большинством у нас сохранились хорошие отношения, мы постоянно чувствуем их поддержку и со своей стороны помогаем, чем можем. Кстати, в целом губернаторский корпус, на мой взгляд, не правеет, а левеет. Вот недавно десять губернаторов Сибири и Дальнего Востока выступили против отмены социальных льгот. Это своего рода бунт на корабле. Уж, казалось бы, так долго и мощно их «прессовали», а они не сломались, подали голос протеста. И, мне кажется, дальше этот процесс будет нарастать.

═

– В этой связи как вы относитесь к предложению «Единой России» разрешить высшим чиновникам членствовать в политических партиях? Фракция КПРФ поддержит эту инициативу?

═

– На самом деле наши чиновники уже стали партийными работниками – все работают на «Единую Россию». Только эта партийная деятельность закамуфлирована, скрыта от общественного внимания. На наш взгляд, лучше уж легализовать реально сложившийся порядок вещей, чем продолжать лицемерить. Когда человек, поступив на государственную службу, вынужден скрывать свои политические убеждения, кривить душой, это разрушает нравственные основы госслужбы. Но, сняв запрет на партийность, необходимо, естественно, исключить возможность дискриминации по партийному признаку. Сегодня у нас отнюдь не все партии равноправны, и это ни для кого не секрет. Недавно коммунисты Москвы избрали нового первого секретаря горкома, им стал Владимир Улас, полковник, преподаватель Академии имени Жуковского. И вот уж кадровики в академии заволновались: не положено, мол, совмещать партийную работу со службой в силовых структурах. Видите, как получается: Грызлов мог одновременно руководить и Министерством внутренних дел, и партией «Единая Россия», а другим – не положено.

═

– Довольно неожиданно прозвучало ваше согласие на сотрудничество с фракцией «Родина». Вы решили повторить попытку СПС и «Яблока» – создать союз на почве взаимной ненависти?

═

– Мы были конкурентами на выборах 2003 года, очевидно, будем конкурировать и в 2007 году. Так что в стратегическом межпартийном альянсе никакого смысла я не вижу. Мы ведем разговор о создании механизма консультаций и взаимодействия наших думских фракций. В этом нет для нас ничего нового, в прошлые годы мы неоднократно выступали в Думе совместно с «яблочниками». Однажды, когда обсуждался вопрос об импичменте Ельцину, пытались даже наладить сотрудничество с депутатами от ЛДПР. Если у разных фракций обнаруживаются точки совпадения интересов, почему надо отказываться от объединения усилий? С фракцией «Родина» мы по многим вопросам голосуем одинаково, и опыт взаимных консультаций у нас уже есть. И мы, и коллеги из «Родины» убеждены, что в интересах наших избирателей мы должны думать не о взаимной конкуренции, а о тактике совместных действий. Иначе избиратели отвернутся и от нас, и от них.