Екатерина Барабаш Помните, как в фильме Владимира Меньшова «Ширли-мырли» один из героев-близнецов, музыкант-дирижер Иннокентий Шниперсон, мучимый мафией, видит на экране телевизора братца-рецидивиста Васю Кроликова, дирижирующего его оркестром и заводящего зал «цыганочкой» и «очами черными»? Несчастный музыкант, забыв о торчащей из него 10-литровой клизме, в страдании душевном тянется к телевизору, в гневе стеная: «Нет, все что угодно, только не это!» Музыкант с исключительным вкусом понимал, что под святыми сводами Большого зала консерватории «цыганочка» может зазвучать только в случае атомной войны или его, Шниперсона, смерти, ибо, как казалось ему, искусство и пошлость – две вещи несовместные.
Казалось, что кривляться перед президентом, слащаво выводя советские песни, может кто угодно, только не Дмитрий Хворостовский. Певец с редкой красоты и силы баритоном, человек, никогда не участвующий ни в политических забавах, ни в шумных интригах шоу-бизнеса. Артист с незапятнанной репутацией, ставший для Запада лицом российской певческой культуры.
Пятничный концерт Хворостовского на Красной площади в присутствии Владимира Путина, Михаила Фрадкова и Хосни Мубарака поставил наконец точку в размышлениях на тему «Что есть современная российская культура». Чем фальшивее гримасничал Хворостовский, выводя «Журавлей» (что вообще может быть противоестественнее, чем петь эту пронзительную, трагическую и глубоко личную песню на Красной площади?), чем шире становились приклеенные улыбки на лице хористов, задорно поющих «Утро красит нежным светом...», тем очевиднее становилось: культура стала той потемкинской деревней, мимо ярких фасадов которой лежит прямой путь к сердцам российской электоральной паствы. Культура превратилась в официальную спутницу власти, правда, для этого ей пришлось переодеться в зазывные одежды опереточной дивы. Пошлятина и спекуляция стали визитной карточкой привечаемой властью культуры. Они присоседились к культуре там, где еще недавно никто не ожидал их встретить, откуда их гнали поганой метлой.
Попса в «голом» виде перестала устраивать. Буйновых и губиных допускают к ручке теперь только с «приличным» репертуаром, попросив на время забыть «навек ты мой, а ты – моя, и мы теперь одна семья» и вспомнить «Землянку», «Темную ночь», «В лесу прифронтовом». Паства-электорат по-детски радуется.
Навстречу процессу «облагораживания» попсы идет другой процесс: власть призывает в союзники людей, чье имя и слова «политика» и «шоу-бизнес» еще вчера казались несовместимыми. И вот уже туманит зрительские очи благородная седина Хворостовского на фоне кремлевских башен, и ласкает зрительское ухо его бархатный баритон, и все шире и шире становится шаг навстречу официально признанной попсе. Паства-электорат опять по-детски радуется хорошему вкусу власти, заманившей на Красную площадь – пока беспрецедентный случай – незапятнанную репутацию и ее обладателя, истинно выдающегося артиста. И отчего-то никому не жаль, что крещенное властным повелением скоморошество на Красной площади есть большой позор для истинного таланта. К тому, что имеет в свои 25 сладкоголосый пионер попсы Николай Басков, вдруг на пике творческой карьеры, в 40 с хвостиком устремился седой Хворостовский. Вспомнилось вдруг, что в некоторых славянских языках «позор» означает «площадь». И «выйти на площадь» вдруг приобрело совсем другой смысл, не тот, что вкладывали мы еще недавно в эти слова, страдая от мысли, что некому «выйти на площадь в тот назначенный час». Теперь есть кому выйти на площадь, так что если что – извините, для других целей площадь занята. Если вы по поводу взрывов или войны – это пожалуйте на кухню. Не забыли, как оно на кухне протестуется?
Обративший на культуру внимание в предвыборный период, президент не бросил ее и потом, поняв, что да, бытие определяет сознание, но на сознание-то можно воздействовать. Если народ требует хлеба и зрелищ, дай хотя бы что-то одно. Это лучше, чем ничего. И тогда скажут: «Да, цены в полете, пенсионеры в ступоре, в Чечне война. Но зато у нас президент культурный, он гранты оркестрам понадавал, Бориса Грачевского с 65-летием поздравил и Хворостовского на Красную площадь вывел и к себе в Кремль пригласил, поблагодарил за доставленное удовольствие. А культурный человек всегда знает, чего хочет и как этого добиться. Значит, все путем». Бытие подождет. Массовое сознание завоевано без боя и без крови.
«Холодок бежит за ворот», – бодро пел хор на Красной площади. Хорошие слова, актуальные что для конца 30-х, когда песня была написана, что сейчас. Дежа вю. Брежнев со Сталиным и Ким Ир Сеном на том свете потирают руки, видя знакомый почерк, сетуя только, что не возродились пока грандиозные парады физкультурников. Эй вы там, наверху! Не расстраивайтесь, все еще будет.
Дарья Гармоненко 