Петр Козьма В годы правления Бориса Ельцина Дмитрий Аяцков был довольно заметной фигурой на политическом небосклоне России. Он на удивление гармонировал с тогдашним российским президентом как своей непредсказуемостью и порой шокирующими заявлениями (например, после встречи с Клинтоном он заявил, что завидует Монике Левински, потому что Клинтон – это такой мужчина!), так и неприятными слухами вокруг его вхождения во власть, которое многие связывали с темными интригами и странным уходом из жизни его покровителя. Тем не менее в ельцинское время Аяцков был на плаву и на слуху: по крайней мере когда случалось сколько-нибудь значимое событие в стране – он тут же появлялся в программе «Время» и комментировал это событие.
С его именем связывают инициативу легализации в России публичных домов, начало свободной продажи земли, разведение крокодилов и верблюдов и многие другие экзотические затеи, которые иногда граничили со скандалом. Например, однажды он прилетел на вертолете в одну из деревень Волгоградской области и предложил ее жителям войти в Саратовскую область. Когда об этом узнал волгоградский губернатор Николай Максюта, Аяцков попытался все обратить в шутку.
Такой ухарский стиль весьма подходил для эпохи Ельцина, но в путинскую эпоху оказался невостребованным и даже вызывающим. Более того, инициативы Аяцкова, граничащие с самодурством, казались воплощением той самой губернаторской вольницы, против которой начал бороться новый президент.
Отправной точкой таких «провальных» взаимоотношений стал визит в 1999 году директора ФСБ Владимира Путина в Саратов на антинаркотическую конференцию. Глава спецслужбы пробыл в регионе всего два часа и спешно улетел. Саратовские журналисты предположили тогда, что Аяцков слишком уж прямолинейно и «по-ельцински» предложил себя в друзья будущему президенту. Говорили даже о полученной тогда саратовским губернатором «черной метке».
Именно после этого события в политической жизни Аяцкова все начало сыпаться. Его ближайшие сторонники, закрывавшие глаза на его самодурство и терпевшие его во имя возможности быть ближе к власти, начали постепенно от него отходить. А некоторые пошли с Аяцковым на откровенный конфликт, понимая, что в Москве ему больше ничего не светит. Кстати, считается, что единственным высокопоставленным московским чиновником, с кем Аяцкову удалось установить неформальные отношения (и который ему очень помог в его самопиаре на федеральном уровне), был руководитель Территориального департамента администрации президента Сергей Самойлов, который лишился своего влияния и должности после первых же преобразований Путина.
Первым отошел от Аяцкова его заместитель – вице-губернатор Вячеслав Володин, уехавший в Москву к человеку, которого Аяцков считал своим соперником, – Юрию Лужкову. И хотя это соперничество несколько напоминало конкуренцию Эллочки-Людоедки и дочки американского миллионера Вандербильда и завершилось выдвижением лозунга сделать Саратов столицей Поволжья, тем не менее Аяцков относился к такой конкуренции весьма серьезно.
В это же самое время у Аяцкова начали ухудшаться отношения с саратовским мэром Юрием Аксененко. Кроме того, видимо, не без влияния из Москвы, началось формирование некоей «третьей силы» – группы политиков и бизнесменов, жестко оппозиционной к Аяцкову, самой значимой фигурой в которой стал спикер областного парламента Александр Харитонов.
И тогда же Аяцков пережил очередное унижение: пошедший с ним на тактический союз Володин (ради этого Аяцков переступил через себя и сделал все, чтобы помириться со своим бывшим заместителем) не выполнил перед ним обещания сделать его влиятельным членом руководства «Единой России».
Именно после этого Аяцков перестал быть тем Аяцковым, каким его знала страна. И тут же оказалось, что врагов у него накопилось предостаточно. Ему отказывают в поддержке не только те, кто раньше считался его сторонником, но и бизнесмены, от которых многое зависит в области.
Ближайший к саратовскому губернатору человек из мира бизнеса, глава концерна «Агророс» Роман Пипия отказался предоставить Аяцкову часть своей агроимперии, которая изначально создавалась как «запасной аэродром» для уходящего губернатора. А тогдашний спикер Александр Харитонов стал инициатором масштабных проверок Счетной палаты областной Думы деятельности Минсельхоза области.
Вот тут-то и появилась на свет божий история об американских комбайнах «Кейс», закупленных под гарантии областного правительства. Формально эта история, длящаяся несколько лет, сначала не касалась Аяцкова. Основными фигурантами проходили первый заместитель председателя областного правительства Сергей Шувалов и ряд других высокопоставленных чиновников. Тем не менее в конце концов круги на воде достигли и губернатора.
Сложно сказать, зачем сейчас пинают губернатора, с которым мало считается даже его ближайшее окружение и который давно стал «хромой уткой». Возможно, это происходит потому, что на последних выборах в облдуму губернатору удалось несколько отвоевать потерянные позиции, а главное – начать кампанию по выдавливанию из саратовской политики сторонников Володина. Логическим также кажется предположение о том, что речь идет о контроле над областными финансами. И о том, что есть еще у связанных с Аяцковым структур лакомые куски, на которые претендуют окрепшие при поддержке «московских саратовцев» местные политики. А может – просто речь идет о банальной мести конкретных людей за унижения, виновником которых невольно стал саратовский губернатор, когда находился в силе и имел все возможности реализовывать свой кипучий темперамент.
Дарья Гармоненко 