Александр Рар В среду в весьма благожелательном духе прошла встреча в Кремле между российским президентом Владимиром Путиным и шефом итальянской дипломатии Франко Фраттини. Обе стороны, в частности, достаточно позитивно оценили развитие сотрудничества между Россией и Евросоюзом, отметив, что проблемы в этом деле есть, но в целом ничто не мешает сторонам двигаться к намеченным на прошлых саммитах РФ и ЕС целям.
Однако многие европейские политики и эксперты настроены на сей счет менее оптимистично, полагая, что для российской дипломатии наступают нелегкие времена. В отношениях с западными столицами назревают новые геополитические конфликты, поскольку их мнения с Москвой по поводу мирового порядка опять расходятся. ЕС и НАТО расширяются на восток и рассматривают страны постсоветского пространства уже как свое «ближнее зарубежье». Россия, лишившаяся 15 лет тому назад своего контроля над Восточной Европой, теперь стремительно теряет свое влияние и на страны СНГ, которые тянутся в политические и экономические структуры демократических стран.
Запад считает этот процесс вполне закономерным. Ведь ЕС и НАТО ни в коей мере не оккупируют эти страны и не насаждают там западные демократические ценности насильственным путем. Наоборот, такие страны, как Украина или Грузия, приглашаются к вступлению в общую европейскую цивилизацию, куда Россия тоже поначалу хотела вступить, но теперь дает задний ход.
Европа консолидируется на базе ЕС и НАТО. Временные разногласия по поводу будущей Конституции европейской супердержавы никого всерьез не побудят усомниться в том, что европейцы – и старые и новые – находятся в процессе накачивания политических мускулов. Евросоюз самостоятельно взялся за миротворчество на Балканах и в Африке, а теперь обратил пристальный взор на Молдавию и Грузию. Брюссель безжалостно критикует Россию за продолжение военных действий в Чечне и требует политических переговоров с Масхадовым, в то время как мусульманская Саудовская Аравия приостановила помощь чеченским боевикам и признала Кадырова.
Те российские политики, которым показалось, что в отличие от наивных европейцев хотя бы глобально мыслящие американцы поймут важность стратегического партнерства с Россией, сегодня остались без подобных аргументов. США по-прежнему не признают Россию игроком высшей лиги мировой политики и будут делать все возможное, чтобы не допустить соперничества ни с какой стороны. Вопрос о свертывании военных баз в Центральной Азии уже давно не стоит. США продолжают наращивать свое военное присутствие в рамках борьбы с исламским терроризмом – теперь уже на Кавказе.
Последние события в Азербайджане и Грузии напомнили о «бархатных» революциях 15-летней давности в странах Восточной Европы. «Революция роз» в Грузии может стать подходящей моделью для свержения старых режимов в других государствах постсоветского пространства, в том числе – и на Украине. Процесс третьей волны расширения НАТО – на Кавказ и Центральную Азию – вскоре может стать реальностью. Эта идея вполне может всплыть уже в ходе президентской избирательной кампании в США в этом году.
Кто на Западе всерьез обсуждает заверения российского министра обороны Сергея Иванова о приоритетах укрепления коллективной обороны стран СНГ? Через год начнет работать гигантский трубопровод Баку–Джейхан, который отрежет Россию от контроля над экспортом энергоресурсов из Каспийского моря на западные рынки. Тогда не только Грузия и Азербайджан, но также Казахстан и Туркменистан могут переориентироваться на НАТО и ЕС.
Борис Ельцин, представляя народу четыре с небольшим года назад своего преемника Bладимира Путина, пообещал: вот человек, который возглавит то поколение молодых политиков, которые окончательно закрепят демократию в России XXI века. Но из былых младореформаторов во власти никто не задержался. У руля управления сегодня находятся не либералы, а молодые прагматики-державники.
На Западе не на шутку испугались, что политика сегодняшней России направлена на восстановление прежней советской империи. Отход от либеральных западных ценностей, восстановление советской символики, а там, глядишь, и однопартийной системы, наводят западных политиков на мысль, что Россия следует скрытому замыслу императора Петра I, который в своем кругу говорил: сегодня нам нужна Европа, чтобы помочь нам окрепнуть. Завтра мы повернемся к ней задом.
Путин не раз приводил аргументы в пользу того, что только в союзе с Россией Европа может добиться настоящей стабильности и благосостояния, а также вернуть себе роль супердержавы, которая ей необходима, чтобы выжить в конкуренции с Азией и США. Европейцы согласны получить доступ к российским ресурсам, но без интеграции c ней. Российский рынок пока заманчив для Европы не столько реализацией возможных инвестиционных проектов, сколько сбытом здешней продукции.
Но нынешняя неприязнь Запада к России связана прежде всего с тем, что медленно умирает вера в российскую демократию. Евросоюз не хочет интеграции и даже партнерства с недемократической и непредсказуемой Россией.
В объединенной Европе Россия будет требовать для себя такую власть, которая будет сравнима с правом вето по любым вопросам. Другие европейские страны на это никогда не пойдут. В Европе принято считать, что Россия не способна на интеграцию, поскольку сама хочет интегрировать другие страны.
Сильная Россия со своими глобальными амбициями остальной Европе не нужна. Сильная, да к тому же авторитарная, Россия еще больше отпугивает Запад. Поскольку демократические преобразования в России приостановлены – может быть, отчасти и вследствие ответа российского электората на политику Запада, – не железный, но не менее прочный занавес между ними действительно может закрыться. На той и на другой стороне найдутся силы, которые этому лишь посодействуют.
Западу будет трудно разговаривать с новой Россией. На Западе привыкли вести диалог с российскими либералами, которые со времен Ельцина не покидали правительство и парламент. С державниками Запад говорить не умеет, да и не хочет. Взаимное молчание может продлиться до 2008 года, а то и дольше. Трудно себе представить негативные последствия развития, если вторая попытка интеграции России в мировое демократическое сообщество после первой неудачи начала 1990-х годов окончательно провалится. От этого проиграют обе стороны – и Россия, и Запад.
