Екатерина Барабаш В конце прошлой недели несколько уважаемых российских деятелей культуры опубликовали открытое письмо министру образования РФ Владимиру Филиппову, где высказали беспокойство по поводу изъятия из обязательной школьной программы произведений Ахматовой, Пастернака, Мандельштама, Платонова. Новая программа будет утверждаться только осенью, но споры вокруг нее уже начались, и достаточно яростные.
Авторов письма - а среди них Зоя Богуславская, Борис Васильев, Андрей Макаревич, Леонид Жуховицкий, Андрей Вознесенский, Римма Казакова, Фазиль Искандер - волнует и возмущает, что вместо "Поэмы без героя" Ахматовой и "Колымских тетрадей" Шаламова в обязательную программу вернут "Песню о Буревестнике" и впаяют "Тихий Дон". Мол, сталинско-коммунистические произведения, а "Тихий Дон" еще до безобразия велик, и школьникам его без ущерба здоровью и другим предметам не осилить.
Скажу сразу: речь не идет об изъятии Ахматовой и иже с ней поэтов и писателей из школьной программы, речь лишь о переводе некоторых произведений из разряда обязательных в разряд рекомендуемых. При этом и у Ахматовой, и у Мандельштама, и у Пастернака остается внушительное количество произведений, оставшихся в обязательном списке. Тем не менее интеллигенция встрепенулась, увидев посягательство на свободу писательского слова и ущемление прав наших детей. Могу согласиться с тем, что "Песня о Буревестнике" - вероятно, не самое значимое произведение в русской литературе, и "глупый пингвин" со своим жирным телом - не самый интересный образ изящной словесности. Однако ж возмущаться по поводу "Тихого Дона" недальновидно и с точки зрения беспокойства за интеллектуальную судьбу детей просто безграмотно. Сильнейший роман, масштабнейший трагический эпос, весь ужас ненужных исторических катаклизмов, сломавших хребет не одному миллиону человек. Да, этот роман получил Сталинскую премию. Но, как говорится, мы его любим не только за это. И если следовать логике вдруг проснувшейся интеллигенции, "а не замахнуться ли нам на Вильяма нашего Шекспира"? Или, если без лишних метафор, - отчего ж не возмутиться многолетним, как кость в горле, присутствием в обязательном списке школьной литературы "Войны и мира", книги, способной уволочь на дно не один "Титаник"? Эта штука подлиннее "Тихого Дона" будет, и кто не знает на собственной практике, как пролистываются без зазрения совести долгие описания боев и внутренние монологи Наполеона?
Впрочем, Толстой он и есть Толстой. Его защищать не надо. В школьной программе он будет стоять вечно, как пирамида Хеопса. Проблема не в Толстом, не в Шолохове, не в Горьком и даже не в Ахматовой, Пастернаке, Мандельштаме и Платонове. Грустновато другое. Как бы ни пытались (и, вероятно, вполне искренне) представители творческой интеллигенции, которая просыпается у нас по строго отведенным поводам, представить дело как бои государственного значения за право детей изучать качественную и честную литературу, получается буря в стакане без воды. Скажите откровенно, кто-то всерьез думает, что "Котлован" Платонова легко прочитать и понять без хотя бы минимальной специальной подготовки? И "Доктора Живаго" Пастернака среднестатистический школьник действительно способен осилить и понять? Не говоря уж о сложнейшей Цветаевой, которую, кстати, из программы никто не изымал. Как не трогают пока 99,999% заложенных в базовый минимум по литературе авторов и произведений.
Возмущение интеллигенции похоже на искреннее удивление Марии Антуанетты, которая недоумевала, почему люди не едят бисквиты, если у них нет хлеба. Действительно, все, что касается русской литературы XX в., в школьных программах сыро, скомканно и вызывает сомнения на каждом шагу. Я хоть и филолог по образованию, но никак не могу уложить в голове, зачем детям страны, в которой не только слуги народа, но и должное быть подкованным по части грамоты телевидение (оставим в стороне газеты, книги с десятью ошибками на каждой странице) говорит устрашающе неправильно, - так вот, зачем детям, растущим в неграмотных семьях, натыкающимся на неграмотную рекламу, читающим (если читают, конечно) книги с ошибками, досконально изучать то, чего они не в силах понять. Посмотрите, программа и так перенасыщена произведениями, которые попали туда только за свое "запретное" прошлое. Цветаева, Анненский, Леонид Андреев, Булгаков, Пастернак, Платонов, Ахматова, Андрей Белый, Бродский - все эти великолепные мастера слова для узкого круга тех, кто понимает, пришли к детям на волне перестройки, тогда же, когда поснимались с полки запретные фильмы, официально зазвучал Высоцкий (кстати, тоже фигурирующий в обязательной школьной программе), а в домах Солженицын занял место на самых видных книжных полках. Ответственно заявляю, что всех этих авторов, кроме Солженицына, который пишет коряво, но доступно, людям, воспитанным на чем угодно, только не на литературе, понять так же трудно, как второкласснику с ходу разобраться в таблице Менделеева. Прошу прощения за цинизм, но министр образования может спокойно умирать, когда узнает, что хотя бы половина школьников России прочитала "Руслана и Людмилу". Не до Андрея Белого, право.
Авторов письма министру образования возмущает, что отныне будет замалчиваться тема репрессий, что детям нашим на роду написано изучать нечестную, "вранную", как выразился Леонид Жуховицкий, литературу. Помилуйте, что за кликушество? Не поленитесь, загляните в школьную программу. Видите фамилии - Бродский, Булгаков, Солженицын, Астафьев, Кондратьев, Высоцкий, Пастернак...
Я не люблю нашу школу и считаю ее по большей части неизбежным злом. Мне не нравится, что делает наше Министерство образования - начиная с единого государственного экзамена и кончая бесконечными попытками солдафонских реформ. Еще меньше мне нравится, сколько получают школьные учителя и чем это грозит образованию. Но мне также не нравится кликушество там, где в нем нет необходимости.
