Лидия Андрусенко - Алексей Георгиевич, в своем недавнем выступлении перед конгрессом США президент Буш не только определил ось зла в лице Ирака, Ирана и Северной Кореи, но и еще раз заявил категоричную формулу "кто не с нами, тот против нас", которая адресована другим государствам, в том числе, конечно, и России. Однако названные страны являются для нас в какой-то степени и торговыми партнерами, и должниками.
- Во-первых, не нужно забывать, что в таких выступлениях очень велика доля риторики, ориентированной на внутреннюю аудиторию. В большей степени речь идет о политическом нажиме. То, что после успешной военной акции в Афганистане следующими врагами США назначены Иран, Ирак и Северная Корея, должно просто испугать лидеров этих государств, и вполне возможно, что они начнут искать какие-то возможности договориться по-хорошему. Есть сведения, например, что Саддам Хусейн уже ищет пути избежать военного удара. Он начал вести переговоры с ООН и, возможно, согласится принять назад все международные инспекции. Американцы считают, что если Северная Корея не получит поддержки Китая, то и она пойдет на компромисс.
В США есть мнение, что в Иране назревает массовое недовольство правлением аятолл и мулл и этим можно воспользоваться, чтобы покончить с фундаменталистским исламским режимом. Однако с Ираном не все так просто, учитывая и его доминирование в регионе, и его связи с Россией.
- Во время правления Клинтона США пытались ввести санкции против России за военно-технические сотрудничество с Ираном...
- Не только пытались, но и вводили санкции против ряда российских научных центров. Но сейчас им вроде неудобно напрямую этим угрожать, ведь Россия называется партнером Америки. Это может подорвать основы новой доктрины США. Для России Иран тоже вопрос нелегкий. И не только потому, что мы продаем этой стране в огромном масштабе обычное вооружение и военную технику и строим АЭС в Бушере. Иран - наш негласный союзник в противовес ряду государств, которые являются нашими негласными региональными противниками, - Турции и Пакистану. Если бы я мог давать советы президенту Путину, как нам вести себя в этой ситуации, то сказал бы следующее. В отношении всех трех государств никаких особых симпатий мы не испытываем, но навязывать им демократию неправильно и бесполезно. Кроме того, есть ряд других недемократических государств, которых, кстати, тоже подозревают в причастности к созданию оружия массового уничтожения и в поддержке терроризма. И поэтому наша позиция должна быть такая: во-первых, нужны доказательства того, что обвинения, выдвинутые американцами, оправданы; во-вторых, нельзя делать исключения для тех режимов, которые имеют лучшие, чем Иран, отношения с США, если они тоже подозреваются.
- О каких государствах тут может идти речь?
- Скажем, Саудовская Аравия, Иордания, Пакистан, в определенной степени Турция и Албания. Если мы представим США соответствующие доказательства в отношении этих стран, то мы должны рассчитывать на то, что и по ним будет рассматриваться весь набор необходимых мер. А еще, негласно, я бы сказал американцам, что "Талибан" был исключительным случаем, это настоящий режим-изгой. И стоило вам отрезать ему поддержку ваших союзников - Пакистана и Саудовской Аравии, он оказался в полной изоляции. Но в случае с Северной Кореей и Ираном так не будет.
- Скорее всего американцы сейчас не станут слушать никаких разумных доводов. У них эйфория победителей.
- Да, это есть. Трагическое поражение Америки и после него блестящая победа создают взрывоопасную смесь - суперсамоуверенность, помноженную на супернационализм. Не исключено, что они на всех наплюют - на Россию, на Китай, на Индию и даже на своих союзников, которые тоже очень опасаются этого американского ража. В этом случае мы просто не станем с ними сотрудничать, как было в Афганистане. Но вызвать Америку на бой из-за этих государств все же глупо и бессмысленно, не нужно противопоставлять себя всему миру. В политическом отношении Россия и Китай могли бы и не поддержать США, и тогда им пришлось бы действовать в обход Совета Безопасности ООН. Это уже будет вызовом международному праву. Но я не думаю, что США настолько потеряли чувство реальности, что готовы военным путем решать все проблемы.
- Приближается московский саммит Путин-Буш. Что планируется на нем принять для укрепления отношений России и Америки?
- Этого никто не знает. Непонятно, кто участвует в его подготовке, на какой основе и кто что советует. Если раньше все было более-менее известно, но процесс принятия решений был плохо отлажен, то сейчас этот механизм действует, но он полностью скрыт от посторонних глаз. Думаю, что никаких "ценных подарков" эта встреча не принесет. Судя по всему, мы будем и дальше мириться с тем, что будет очередная декларация, очередное коммюнике, совместная пресс-конференция Путина и Буша и заявления наших высоких государственных деятелей о том, что сделан огромный шаг вперед.
- А как же договор по ограничению стратегических наступательных вооружений, обсуждение которого сейчас ведется на всех уровнях?
- Я думаю, что никакого договора не будет.
- Так может он действительно никому не нужен и Россия добивается его подписания только для того, чтобы успокоить общественное мнение и удовлетворить свои амбиции?
- Вообще-то договор необходим. Другое дело, что американцы идут на его обсуждение действительно из-за благотворительности. Им-то он совсем не нужен. Они знают, что мы уже приняли решение об одностороннем сокращении и перестройке своих стратегических сил. Поэтому база для переговоров потеряна. Они у нас ничего не просят, но и сами предпочитают сохранить свободу рук. Отсюда идут все разговоры о том, что мы должны верить друг другу на слово.
- Но ведь США не подписывают никаких подобных договоров, скажем, с Англией и Францией?
- Для них Англия и Франция - это союзники. Если бы американцы нам сказали: мы вас приглашаем в НАТО и давайте обсудим условия и время приема России в этот блок, тогда пошел бы совсем другой разговор. Уж как мы намекали, как показывали им, что хотели бы услышать такое приглашение хотя бы для престижа страны. Нет, не пошли на это. И даже формула НАТО-20, которая означала, что это не 19 плюс 1, а Россия все же будет участвовать в решении ряда вопросов на равных уже не обсуждается. Так что в союзники нас никто не приглашает, а отказаться от договоров нам предлагают. Я думаю, что это политическая демагогия и лицемерие.
- Вы полагаете, что Путин совершил внешнеполитическую ошибку?
- В том смысле, что президент всегда имеет последнее слово и несет самую большую ответственность, - можно говорить об ошибке. Но, с другой стороны, надо учитывать, что текущая политика и Конституция, которая определяет права и полномочия, - это разные вещи. Когда Путин стал президентом, он прислушивался к советам разных людей, и я бы сказал, что главную ответственность несут те, кто ему это насоветовал.
- А вам известно, кто советовал?
- Прежде всего начальник Генштаба Анатолий Квашнин, который был главным сторонником этой идеи. Вокруг него еще есть ряд военачальников рангом пониже. Причем они советовали исходя из соображений, ничего общего не имеющих с национальной безопасностью страны. Они исходили из своих ведомственных, личных интересов. Желая устранить главкома Яковлева - основного конкурента на пост министра обороны, разрушили Ракетные войска стратегического назначения, ликвидировали их как вид Вооруженных сил. Приняли решение об огромном одностороннем сокращении и перестройке наших Вооруженных сил под американскую триаду, но "триаду для бедных". На них лежит вина за то, что сейчас происходит в области российско-американских переговоров. Ведь еще два года назад американская администрация вела с нами очень серьезные переговоры о поправках к Договору по ПРО и об СНВ-3. А когда мы приняли такие радикальные решения, весь интерес улетучился.
- Скоро Госдума будет рассматривать законопроект об альтернативной службе. Почему разработка этого закона, скандально проваленного правительством, была поручена Генштабу?
- Конечно, это совершенно неправильно, ведь Генштаб является одной из сторон в этом споре. Проект такого закона должен разрабатываться в Госдуме усилиями нескольких комитетов, которые имеют разные позиции по этому вопросу. Закон - это дело не исполнительной власти, тем более не элемента одного из министерств.
- А кто поручал - президент или премьер-министр?
- Неизвестно. Но все делается по принципу "козла в огород". Когда речь идет о ядерных отходах, разработка закона поручается Минатому, когда о ценах на электроэнергию - РАО "ЕЭС", когда о транспортных тарифах - МПС, когда об альтернативной службе - Генштабу Министерства обороны. Это типично бюрократический подход к решению вопроса, который очень характерен для нынешней администрации Кремля. Но, я думаю, впереди еще немало споров и дискуссий, в которых мы найдем приемлемый вариант закона.
- Сегодня становится очевидным, что России необходима контрактная армия. Обсуждение этой проблемы идет давно, но реальных решений пока не видно. Сами же военные то говорят о том, что контрактной службы нам не видать еще лет 15, то заявляют о возможности перейти к контрактной службе через 5 лет. Реально или это?
- Речь прежде всего идет о финансировании. Если на нужды обороны выделить 3,5% ВВП, а не 2,6%, как сейчас, то этих денег хватит на то, чтобы перевести армию на контрактный принцип комплектования, да еще останется для инвестиционных статей, перевооружения, научных разработок и прочего. И все это можно сделать не за пять лет, а за два года. Если четко взять курс на создание профессиональной армии и определиться с финансированием. Ведь 3,5% ВВП в нынешнем бюджете означало бы плюс 100 миллиардов рублей к тем 284 миллиардам, которые уже есть. За эти деньги можно всем офицерам вдвое повысить денежное содержание, не отменяя никаких льгот, и набрать на контракт всех, кого надо. Если выделить денег меньше, то все это растягивается и у нас остается на какое-то время смешанный принцип комплектования армии. При этом принципе можно было бы срок службы призывников сократить до полутора лет и даже до года. Здесь важны не только сроки, но и точные расчеты. Но если поставлена цель, то выработать модель очень просто. А если как наш министр обороны говорит: да, мы за переход на контрактную армию, но это стоит сотни миллиардов рублей, то это все равно что сказать: мы никогда не перейдем на контрактную армию. Потому что сотен миллиардов рублей никогда не будет. Но они и не нужны для этого. Мне кажется, что Сергея Иванова просто вводят в заблуждение те его советники в погонах, которые ни при каких условиях не хотят перехода на контрактную армию. И вовсе не по финансовым, а совсем по другим причинам.
Дарья Гармоненко