Игорь Бунин, фонд "Центр политических технологий"
Обращение Путина было ответом на вызов, который возник после появления новой геополитической "постманхэттенской" парадигмы. Для России выбор ответа - задача сверхсложная, поскольку последние два-три года Россия не была полностью вписана в западное общество и была вынуждена маневрировать между странами-изгоями и Западом. И в этой ситуации Путин сделал очень решительный геополитический выбор: он встал вместе с западным сообществом против формирующегося нового полюса, складывающегося из изгоев, террористов и антиглобалистов - то есть самых различных сил, которые бросают вызов новому миропорядку. Президент страны проявил себя как настоящий политический лидер, причем лидер, способный на тонкие шаги. Он не сделал безусловного выбора, как поступал в свое время Борис Ельцин, после чего он мог бы снова оказаться в хвосте событий. Путин сумел доказать, что от России зависит очень многое. Он оговорил условия нового миропорядка, отметил, что Россия будет участвовать в акции возмездия, но на своих условиях. И в результате Россия получила уникальный шанс вписаться в новую цивилизацию на правах самостоятельного участника, имеющего свои приоритеты.
То, как Путин определил место России в мировом сообществе, думаю, поднимет роль чистых западников, таких, как СПС. Центристы и так называемая пропрезидентская партия "Единство", которые часто бунтовали по типично лоббистским причинам, на сей раз были вынуждены "лечь под президента" и полностью следовать в фарватере президентского курса. Лидерская позиция Владимира Путина помогла сплотить и гармонизировать партийную структуру. К тому же у Путина появилась возможность сменить тех ответственных лиц и чиновников, которые, как, например, начальник Генштаба Анатолий Квашнин, не сразу осознали необходимость перемен во внешнеполитических и оборонных позициях.
Андрей РЯбов, Фонд Карнеги
В данном случае все проявления тех или иных внешне- и внутриполитических последствий для России зависят не столько от обращения Владимира Путина, сколько от результатов антитеррористической операции в Афганистане. Если действия США и их союзников, к которым, вне всякого сомнения, теперь принадлежит и Россия, увенчаются успехом, то совершенно очевидно, что курс реформ будет продолжен, а сами реформы значительно быстрее принесут обществу позитивные результаты. Увеличится влияние либеральных политических сил, которые традиционно ориентируются на Запад, а сама Россия будет как равноправный партнер интегрирована в мировое сообщество. В случае же, если действия антитеррористической коалиции закончатся неудачей (а такой вариант нельзя сбрасывать со счетов), то можно прогнозировать, что Россия во внешней политике будет сориентирована на своих традиционных восточных партнеров - Китай и Индию. Тогда во внутренней политике можно прогнозировать смену направленности реформ, усиление влияния политических сил, ориентированных на военно-промышленный комплекс, и восточную экономическую модель с созданием корпораций и с большой долей государственной собственности. Можно ожидать и некоторого свертывания гражданских свобод, что, в общем-то, будет логично для государства, на границах которого идет военный конфликт.
Валерий Федоров, Центр политической конъюнктуры
В краткосрочном разрезе заявление даст хороший эффект. По сути, его смысл состоит в том, что, с одной стороны, Россия будет участвовать в антитеррористической операции, и это очень важный момент, поскольку до этого была пауза и было непонятно - мы в коалиции или вне ее. А с другой стороны, это участие не обернется для нас новыми террористическими актами, оно не обернется для нас участием наших войск в военных действиях за пределами страны, оно не обернется для нас новыми дорогостоящими расходами и так далее. То есть вектор усилий России будут направлен не на то, чтобы бороться с террором в горах Афганистана или джунглях Африки, а на то, чтобы решать проблему терроризма в Чечне. И это оптимальный эффект.
Что касается долгосрочного эффекта, то здесь возникают вопросы. И первый вопрос касается Центральной Азии. Потому что, по сути, та позиция, которая была высказана президентом, говорит о том, что странам Центральной Азии предоставляется свободный выбор - идти с Америкой по пути с терроризмом так далеко, как захотят американцы, или так, как это понимают сами лидеры центрально-азиатских стран. Конечно такой вариант стратегически настораживает, потому что Россия не может допускать Соединенные Штаты в Центральную Азию. Да, мы сейчас получили серьезную возможность решить проблему террора в Чечне, но эта возможность сохранится ограниченное время. Потому что если успеха либо на мирном пути, либо на военном не будет достигнуто в течение месяца-двух, я полагаю, что эпоха благожелательного и понимающего отношения Запада к ситуации в Чечне, которая началась после событий в Америке, может закончиться.
Екатерина Трифонова 
