Сергей Сергиевский ПЕРВАЯ реакция на телерепортажи о чудовищных террористических актах в Соединенных Штатах: "Этого не может быть!" Вторая: "Такого еще никогда не было!" Обе эти совершенно ошибочные реакции объясняются только вполне естественным для нормального человека болевым шоком. Но шок проходит, и понимаешь: то, что случилось 11 сентября с.г., было и много раз до этого.
Убийство тысяч безвинных жертв, мирных жителей, в небоскребах на Манхэттене оправдать никто и ничем не сможет. Но неужели нужно напоминать о 800 тысячах мирных жителей Ленинграда, погибших в блокаду? О 135 тысячах жителей Дрездена, погибших во время союзнической бомбардировки города в феврале 1945-го? Об Освенциме, Колыме? О миллионе кампучийцев, уничтоженных режимом Пол Пота уже в 70-е годы? Трагедии, ставшие хрестоматийными. Но упоминание о них не становится банальностью: ведь мир не изменился в лучшую сторону, да и вообще мало изменился после всего этого. Почему бы ему измениться после 11 сентября - только потому, что Дрезден бомбили двое суток 1400 бомбардировщиков, а в Нью-Йорке и Вашингтоне колоссальные разрушения и убийства произведены с помощью четырех самолетов в считанные часы, даже минуты? Но и это уже было.
Совсем недавно по историческим меркам, 55 лет назад, всего два самолета (если не считать разведчиков) в течение нескольких секунд убили и ранили более 200 тысяч человек: 140 тысяч в Хиросиме и 75 тысяч в Нагасаки. Разумеется, и в Дрездене, и в Японии бомбили действующего противника в войне. Но сегодня уже вряд ли кому нужно доказывать военную нецелесообразность этих бомбардировок.
История любит иногда поражать воображение вроде бы ничего не значащими совпадениями. Военным администратором, руководителем американского атомного проекта тогда, в 40-х годах, был некий генерал Гровс. А до этого он руководил строительством здания Пентагона, которое сейчас стало одной из целей террористов. Теперь остается вспомнить, что работы над американской атомной бомбой носили кодовое название "Манхэттенский проект".
Какое отношение имеет генерал Гровс к манхэттенской трагедии 2001 года? Никакого. И версия, будто все эти теракты совершила какая-то японская "Красная армия" в отместку за Хиросиму и Нагасаки, не выдерживает критики. Но вспомнить о Гровсе следует потому, что ему, как и организаторам атаки на Всемирный торговый центр и Пентагон, глубоко безразличны были десятки тысяч людей, попавших в перекрестье его прицела. Уже после Хиросимы, при выборе второй цели, он настаивал на том, что ею должна стать древняя столица Японии Киото. Военный смысл? Никакого. Просто деревянный Киото занимает большую территорию, на которой действие бомбы можно было потом проследить, как на диаграмме. Генералу хотелось получше отчитаться о проделанной работе. Но (язык не поворачивается сказать, что к счастью) нашлись другие генералы, которые пожалели Киото. И очередной "боинг-29" с грузом пошел на Нагасаки.
Единственное существенное отличие заключается в том, что раньше только государства и их правители считали себя вправе лишать жизни тысячи мирных людей. В наше время они лишены этой монополии. Погибшим это совершенно безразлично. Живым становится страшнее жить - государство не может защитить их от каких-то темных, прячущихся неизвестно где бандитов. Государство вне себя от покушения на его право распоряжаться судьбами миллионов людей.
Все последние дни только и говорят о том, что "мир уже не будет таким, как прежде". Каким он не будет? Да, тяжело начинается двадцать первый век. Но разве он этим кого-то обманул? Сто лет назад наступающий двадцатый, судя по свидетельствам современников, встречали как век разума, мира и справедливости. Встречающие были старомодными воспитанными людьми девятнадцатого века, они верили в силу нравственных, этических авторитетов. Были тогда даже люди, которые всерьез считали, что мировая война не могла бы начаться, будь в 1914 году еще жив Лев Толстой - им казалось, что с самим фактом его присутствия в мире просто несовместимо такое безумие. Эти надежды и заблуждения были разрушены быстро и до основания. Но иным заблуждениям, даже понимая их бессилие, можно и позавидовать - они много говорят не только о надуманных, но и о подлинных идеалах и нравственных ориентирах эпохи. А разве мы с вами, современники, питали подобные иллюзии относительно нового столетия? Да и не могли питать после двух мировых войн, одной холодной и непрестанных локальных. Наступивший век - законный и полноправный наследник века ушедшего. Он даже еще не успел как следует вступить в свои права, пересчитать и разложить по полкам то, что ему досталось. Чего вы, собственно, хотите от новорожденного? Своего ума он еще не набрался, а дурному учатся быстро. Но отвечать за отцовские грехи ему уже приходится, вопреки известной формуле. А один он отвечать не согласится, потянет всех нас.
Прошедшие сто лет, разумеется, вошли в историю не только войнами и оружием массового уничтожения. Необычайно ускорив темп жизни и плотность научной мысли, это столетие сумело вместить в себя несколько столетий: "век физики", "век биологии", "век электроники", "век космонавтики", "век компьютеров". Но, как было сказано: "Раньше в фантастических романах главное было радио, при нем ожидалось счастье человечества. И вот радио есть, а счастья нет". Достижения всех этих и других "веков" дали человечеству возможность наблюдать атаку самолетов, захваченных террористами-камикадзе, на "башни-близнецы" в прямом эфире или, пользуясь самым современным термином, в режиме реального времени. Хотя как раз в реальность происходящего поверить было трудно, несмотря на абсолютную подлинность. Так и казалось, что нам показывают очередное кино. Но не то, трогательное, где влюбленный верзила Кинг Конг под огнем вертолетов скачет с одной на другую башню этого самого Всемирного торгового центра. А другое, жуткое и ошеломляющее. Вернее, такое, что должно бы ошеломлять зрителя, но не ошеломляет, потому что он такие фильмы по два раза на дню смотрит, причем смотрит не с ужасом, а с привычным восторгом. Сегодняшнему человечеству, расе зрителей, понадобилось некоторое время, чтобы смириться с подлинностью происходящего ужаса. А поначалу, как сообщают из Штатов, люди в Нью-Йорке, едва услышав взрывы и увидев пожар небоскребов, бросились в магазины покупать фотоаппараты: как же упустить столь редкий кадр. Надо отдать людям должное: они скоро пресытились этим зрелищем. Может быть, это коснется и зрелищ ненастоящих, сыгранных. По крайней мере давно намечавшиеся премьеры двух фильмов о террористах и взрывах снявшие их голливудские киностудии отложили на неопределенное время.
Впрочем, любовь к зрелищам, холодящим кровь, - не самая большая беда человечества. Очень хочется, чтобы мир действительно изменился к лучшему - хотя бы немного - после трагедии 11 сентября. Но история заставляет скептически оценивать эту перспективу. Да и не только история. В выступлениях российских политиков, силовиков, экспертов спецслужб в первые часы после катастрофы непременно звучала мысль, в общем-то, справедливая, но очень уж назойливая и неуместная над неостывшей братской могилой на Манхэттене: ну, теперь-то они перестанут нас осуждать за Чечню! А от американских чиновников не замедлила поступить реакция: за соболезнования благодарим, но позиция по Чечне вряд ли изменится. Вместо согласованной борьбы с террористами продолжается старое препирательство: каждый за свое.
Если так тяжел диалог между потенциальными союзниками, то можно ли рассчитывать на диалог гораздо более масштабный, серьезный и трудный - нет, не с террористами, а с теми колоссальными массами людей на планете, которые по очень разным и сложным причинам становятся питательной средой для терроризма. А без этого диалога мир не изменится. Ну, ударят Штаты и союзники во всей мощи своей по определенным скорее всего наспех целям и разнесут их в пыль. Ну, ответят террористы немного погодя еще какой-нибудь диверсией. И это будет называться: "Мир не такой, как прежде"?
