Гудвин не дал в твою шляпу ни пенни

Нужные люди

Двое котят ищут добрые руки.

Мурчать и лапить уже умеют.

Расценки те же: чесать и гладить.

Кормить желательно всем подряд.

Несется слово стрелой из лука:

я верю в чудо, оно сильнее!

Нужные люди сидят у экранов.

Тоже ждут чуда. Читай – наград.

Мы нужные люди. У нас свой клуб:

«Герои нашего смутного времени».

Толпа, падай ниц, лобызай колени!

Нужные люди вершат отсев.

Милый уродец, ты слишком глуп.

Гудвин не дал в твою шляпу ни пенни.

Ты обезножен? Читай – ты бездельник.

Пишешь стихи? Не читай совсем.

Мы просклоняем тебя в сюжетах,

мы развернем тебя левым боком,

чтобы не видно было на камеру

справа мелькнувшую дрянь-слезу.

Все для тебя!.. А тем временем где-то

уродцы выпрыгивают из окон,

уродцы вытаскивают из пламени

других уродцев. Читай – семью.

Уродцам-то что? Рифмовать стихию,

плясать на донышке невозврата...

Вы – нужные люди. Скажите сами,

вам под ногами не жмет земля?

Голос не дрогнет. Глаза сухи.

Опомнись, дура. Какие котята?

Мы тут, между прочим, людей спасаем.

Конец цитаты. Читай с нуля.

***

– Я был на пороге. Я был вовне

и извне я тоже был.

Я пил мировую в любой войне,

свободен и легкокрыл.

С балкона был виден залив и луг

в кармане хмельного дня.

Я был Одиссеем. Я верил в лук

и лук мой верил в меня.

Лети, стрела! Догоняй, стрела!

Кто спрятался – не герой.

И за углом подбери меня –

я полечу с тобой.

И за углом подожди меня,

я ведь тебя пустил.

Сквозь замутнённые времена

дай мне увидеть быль:

там, за углом, где стоит трамвай,

я знаю, трава и ров,

Троя в объятьях спартанских стай,

Спарта в хламиде вдов;

через бетон проплыву дельфином,

морем взорвутся стёкла -

из всех отражений моя Афина

глядит на меня, синеокая.

Корабль – в бурю, душа – ко дну.

Хайре, партенос, хайр!

Я был Одиссеем. Я выбрал одну

из шедших мне Навсикай.

И горное соло сменялось на

разбитый о скалы хор

всех недолюбленных мной наяд...

Думаешь, это вздор?

Думаешь, не было тишины,

разбавленной льдом сирен,

и подвигов не было, и войны

на фоне троянских стен?

Я был Одиссеем, милая! Был!

Я видел, как плакал малыш Ахилл,

скучала по скрипу моих ветрил

Итака... как же я долго плыл!

Пой, Пенелопа, плети со мной

мнемодию ночи вспять...

– Конечно, я верю тебе, родной.

Ложись. Через час вставать.

Севастополь