Лег на спину и умер

Самый радикальный концептуалист Аркадий Бартов.
Фото Владимира Шейнблата

В ночь с 16-го на 17 января в комнате питерского писателя Аркадия Анатольевича Бартова случилось короткое замыкание – и возник пожар. Жена-инвалид смогла спасти Бартова лишь с помощью соседей. Писатель надышался дымом и попал в реанимацию. Шли месяцы, и, казалось, дело идет на поправку, как вдруг случился инсульт – снова реанимация. В ночь с 19-го на 20 апреля сердце писателя не выдержало, и он вынужден был покинуть сей мир, хотя никому это не было нужно. А Бартов много дал этому миру. Ему было всего 69 лет. Он был крепок, энергичен, любопытен, полон сил и планов. Он мог бы прожить и сто лет, но вот такая нелепая, очень питерская смерть. Может быть, отчасти в духе его произведений. Читайте Бартова.

* * *

Аркадий Бартов – самый радикальный из известных мне писателей-концептуалистов. Многие модернисты мечтали довести литературу до абсолютного нуля, но почти ни у кого не получалось. Бартову, математику по образованию, похоже, удалось. При этом его вещи артистичны, сделаны на легком дыхании, их невероятно интересно читать. Они, как правило, коротки, смешны, абсурдны, а накал безумия достигает в них высочайших температур. Казалось бы, просчитанный эксперимент, а весь искрится юмором и издевкой над собой, тобой, над нами и вами, читатель. Из бартовских творений наиболее известен монументальный цикл о Мухине – великий эпос о пустоте и никчемности существования, эпопея ни о чем – и обо всем сразу. Если кому-то при чтении вспомнится Хармс, то, уверяем вас, Бартов – его единственный достойный наследник. Как питерскому писателю без Хармса и без «Шинели» Гоголя? На подкладку бартовского сюртука ушел добрый кусок этой шинели, равно как и рукав пальто Достоевского. Кто из наших писателей мог бы похвастаться таким наследством? По гамбургскому счету (а только так и надо считать) – никто. Достойных нет. Читайте Бартова.

* * *

Кроме Мухина у него есть цикл восточных миниатюр, книги о Наполеоне, о королях и рыцарях, о войне и о любви, речевые акты, описания, списки, криминальные клип-романы – всего 13 циклов. Бартов был и специалистом по постмодернизму, читал лекции по русской литературе – у него была своя история литературы. Жалко, что она не была им записана в виде книги, однако остался подробный ее план. Две книги статей Бартова о литературе должны изучаться в университетах, равно как и произведения самого писателя. Как минимум две диссертации уже написаны. Творчество Бартова разнообразно и цельно. Это выдающийся и полностью удавшийся концептуальный проект. Мне неизвестны аналоги Бартова в истории литературы. Можно с уверенностью сказать, что от нас ушел писатель мирового уровня, только мало кто об этом пока задумывался. Поскольку его книги выходили только в родном Питере (12 сборников за 20 лет) и далеком Берлине (4), большая часть незначительным тиражом. В Москве не публиковалось ничего, поэтому об известности Бартова в России говорить невозможно. При этом на Западе он весьма известен по многочисленным публикациям в журналах и антологиях. Рано или поздно кто-нибудь соберется выпустить книги Бартова в столице. Наследие писателя составит три небольших тома. Тем, кто надумает, следует через газету связаться со мной (поскольку автор просил меня взять на себя литагентские обязанности) и с семьей Бартова, которая владеет всеми правами. Предлагаю вашему вниманию фрагменты из заключительного цикла бартовского эпоса о Мухине. Полностью цикл был опубликован в Берлине моим издательством «Пропеллер» осенью 2009 года тиражом 20 экземпляров. Половина тиража погибла в комнате Бартова во время пожара вместе со всеми книгами и рукописями в январе 2010 года. Публикация на страницах газеты несказанно облегчит доступ бартовских текстов к читательским сердцам. Итак, Бартов, фрагменты о Мухине:

«После того как Мухин принял одну таблетку барбитуратов, в связи с тем, что его не удовлетворяла глубина своего сна и недостаточная его продолжительность, он облегчил свое засыпание, но деформировал структуру сна, подавил некоторые его стадии, в частности стадию быстрого сна, стадию сонных веретен и свой дельта-сон, поэтому наутро Мухин встал с тяжелой головой, но взбодрил себя крепким кофе, разумно организовал труд и отдых, стал соблюдать диету, заниматься физкультурой, совершать прогулки перед сном, спать с открытой форточкой и на жесткой постели, принимать теплые ванны и не есть на ночь, но, однако, спустя некоторое время он обнаружил, что структура его сна еще более деформировалась, сон стал поверхностным, ночью Мухин не находил себе места, во сне его не оставляли тяжелые мысли, стадия глубокого сна резко сократилась, а в стадии дремоты началась активная психическая деятельность, субъективные ощущения тесно переплетались с действительными расстройствами и усилили друг друга, но после того, как Мухин принял некоторое время спустя вторую таблетку барбитуратов, он вообще перестал просыпаться, температура его тела снизилась до нуля, приостановилось дыхание, прекратился обмен веществ, Мухин свернулся в клубок, перестал реагировать на окружающее, прекратил психическую деятельность и впал в анабиоз. Некоторые люди в летаргическом сне проводят много лет и при этом видят сны».

И еще один фрагмент: «После того как Мухина остановили на улице и спросили, который час, он стал дрожать, начал выделять много тепла, артериальное давление у него резко изменилось, начала развиваться гипертония, а также стенокардия, появился гастрит, а также колит, Мухин стал внутренне напряжен, а внешне пассивен, у него появился лишний вес, он начал стыдиться своего тела, но поверил в себя, укрепил нервную систему, применил аутогенную тренировку и релаксационную гимнастику, саморегулировал свой организм и расслабил мышцы, устранил нервозность, дал отдых телу, встал в очередь на водные процедуры и сел на диету, начал лечиться травами, укрепил позвоночник, стал разумно управлять жизнью своего тела, тренировать мышцы и суставы, попеременно сосредотачиваться и расслабляться, соблюдать гигиену и слушать кантату номер два Баха, но после того, как Мухина на той же улице спустя некоторое время опять остановили и отняли часы, он совсем перестал интересоваться окружающим, совершенно прекратил следить за временем, окончательно потерял интерес к своей внешности, перестал принимать пищу, лег на спину и умер».