Артем Пудов  |
| Курт Флаш.
Почему я не христианин/ Пер. с нем. И.С. Алексеевой; науч. ред. Т.В. Литвин. – СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2016. – 440 с. |
Философ Мераб Мамардашвили в одном из своих лекционных курсов выразил следующую мысль: «Люди рискуют не тем, что они могут оказаться на Страшном суде, а рискуют тем, что могут умереть раньше Страшного суда, то есть раньше того, как открываются (в смысле откровения) смыслы, – поэтому в Евангелии и выражено предупреждение, что настанет время, и это – сейчас». Это суровое высказывание сильно контрастирует с традиционными христианскими представлениями, что жизнь на земле – лишь преамбула к жизни вечной. Кажется, оно понравилось бы немецкому философу Курту Флашу, автору «громкой» (название взято у Бретрана Рассела) книги «Почему я не христианин», лауреату премии Ханны Арендт, премии Зигмунда Фрейда за научную прозу, носителю многих других серьезных регалий.
Флаш настаивает на историко-критическом подходе к религии, и к христианству в частности, поэтому во избежание малейших двусмысленностей и недомолвок посвящает целых восемь разделов научному обоснованию своей антирелигиозной позиции и еще два – личностному восприятию той же темы. Философ анализирует каждую часть внимательно по отношению к материалам исследования и хладнокровно по отношению к религиозному мировосприятию, не только не боясь дискуссий, а, напротив, как многие мыслители, стремясь к ним. Курт Флаш, судя по всему, не хочет прямо разоблачить или тем более оскорбить христианство. Просто, как и Себастьян Хаффнер, автор еще одной новой книги, вышедшей в «Издательстве Ивана Лимбаха», Флаш однозначно настаивает на возможности индивидуального высказывания частного человека, пусть и обремененного рефлексией, знаниями, а также подчеркивает важность сомнения в процессе мышления. Эта способность переломить себя, свои воззрения, вполне возможно, ошибочные, кому-то покажется жестокой и лишней, но тогда уйдет сама суть философии, замечательно выраженная в строках Осипа Мандельштама: «Что если Ариост и Тассо, обворожающие нас,/ Чудовища с лазурным мозгом и чешуей из влажных глаз».
По Курту Флашу, исторический перелом со времен Наполеона, когда человек стал сам выбирать, верить ему в Бога или нет, и невозможность реальной критики библейских текстов серьезно пошатнули авторитет церковной власти. Более того, уверенность, что только твоя религия истинна, и отсутствие интереса к другим вероучениям, необходимого для понимания истории и текущей жизни, сближаются с нетерпимостью – одним из самых серьезных человеческих недостатков. Что касается пророчеств и чудес, Флаш справедливо считает мировоззрение античного человека, погруженного в мифологию, отличным от современного, в основном скептического, взгляда на вещи.
Кроме того, автор, приводя в каждом разделе отрывки из Библии, кажущиеся ему весьма сомнительными с точки зрения реалистичности, мимоходом замечает: до Аристотеля, арабов и тем более до теолога Фомы Аквинского в мире существовало логичное разграничение между «обыденным» и «сверхъестественным». К высказываниям философов и богословов о Боге Флаш подходит с карандашом мыслителя и практическим опытом человека, жившего в XX веке: «...даже утонченный Бультман писал: «Сила, которая толкает человека к его последнему одиночеству – это Бог». Следовательно, Бог – это «сила», он толкач. Меня в мое последнее одиночество столкнули Адольф Гитлер и его война. А я думал, что от Бога мы вправе ожидать чего-то большего, например мира и сообщества людей, защищенного от насилия. «Силу» я не могу оценить так высоко. Никто не будет заставлять проповедника Бультмана настаивать на этой формулировке, ибо, по сути, она характеризует агрессивного демона XX века, а если быть точным – дух времени».
Не жалует Курт Флаш и христианскую этику: подобно герою романа Умберто Эко «Таинственное пламя царицы Лоаны», он анализирует 10 заповедей и находит в них множество странностей, фактически напоминая о двусторонности нашей жизни; иронично пишет о воззрениях Блаженного Августина и особенно Фомы Аквинского на сексуальную жизнь праведного человека, отрицая тот предельный аскетизм, к которому они призывали.
Общий посыл автора можно выразить следующим образом: тот, кто отходит от догматических установок к свободе, стремится к равновесию и объективному взгляду на вещи. С таким дерзким тезисом не каждый согласится, но нельзя отказать Курту Флашу в способности ярко, экспрессивно и изобретательно аргументировать эти свои мысли.
