На что пил Ли Бо?

Таким предстает Ли Бо посетителям парка Лючжоу (Китай, автономный район Гуанси, городской округ Лючжоу). Фото Дэвида Шроетера

Серия «ЖЗЛ» не отличается частым обращением к китайским героям, хотя китайцы и составляют пятую часть населения Земли. Биография великого поэта Ли Бо, написанная профессиональным китаеведом Сергеем Торопцевым, – полезное восполнение недостаточного внимания к Поднебесной. До этого выходили книги про Дэн Сяопина, Мао Цзэдуна, Конфуция (три издания) и Лу Синя – аж в 1957 году (может быть, я что-то и пропустил).

Китайская литература в России малоизвестна, можно сказать – неизвестна вообще. Признание заслуг китайцев базируется больше на их философии, изобретении бумаги, компаса, пороха, Великой стене и т.п. Если Англия ассоциируется у нас с Шекспиром, Италия – с Данте, Греция – с Гомером, то Китай в этом смысле – ни с кем. Отчасти подобное белое пятно оправдано. Великого поэта-основоположника, подобного вышеперечисленным, у китайцев нет. До Ли Бо, считающегося лучшим поэтом Китая, письменная традиция насчитывала более 1500 лет. Поэтому герой книги Торопцева – не создатель литературного языка («китайский Пушкин»), а именно золотой призер в трехтысячелетней истории тамошней словесности. Парадоксальным образом поэт, претендующий на второе место (а многие ставят его и на первое), – Ду Фу, жил в одно время с ним, а не скажем, на 500 лет раньше или позже. Сюжет об их встрече и дружбе (европейская параллель – Гете–Шиллер) занимает важное место в книге. Почему появления этих двух гениев пришлось ждать так долго – в отличие от Рима с его Вергилием–Горацием, и почему именно в эпоху Тан они родились – великая загадка Китая, этого мира альтернативной цивилизации со своими героями и культурными кодами. Возможно, отгадка в отсутствии у китайцев понятия о линейности времени, каковую черту выделяет автор биографии.

Начинается книга с несколько затянутого рассказа-расследования о предках поэта, что, впрочем, имеет оправдание – в Ли Бо необычно для Китая то, что он, видимо, родился за границей, на территории современной Киргизии или Казахстана. Вообще некая основательность повествования у Торопцева переходит нередко в утомительное домысливание. Например, в бесконечные выяснения, что значат имена детей поэта и сколько их (детей) было всего? Да и язык порой очень тяжелый – «базисно он безусловный даос», «методичные срывы карьерных надежд и начинаний на протяжении всей жизни усугубляли психосоматическую ситуацию». Тем не менее по прочтении остается представление об основных событиях в жизни Ли Бо, в том числе о его роковом вмешательстве в политику, дорого ему обошедшемся, о его учителях и друзьях, в том числе Мэн Хаожане – другом великом поэте, встреченном им на жизненном пути.

Ли Бо считается поэтом, воспевавшим вино. Из сохранившихся 900 стихотворений более 300 касаются темы бражничества. Автор цитирует по этому поводу неодобрительную ремарку великого Ван Аньши: «У Ли Бо – сплошная грязь, в девяти из десяти стихотворений пишет о женщинах и вине». Когда Ли Бо избрали в литературную академию Ханьлинь, устав которой запрещал употребление алкоголя, то он, как цитирует автор повествования, «демонстративно заявил: «Я на особом положении, государь знает, что во хмелю моя голова становится яснее и стихи пишутся лучше, а писать стихи – моя придворная обязанность, поэтому пить – моя рабочая необходимость. К тому же я «винный гений», и пить вино – моя первейшая жизненная потребность, запретить мне пить – все равно что запретить жить». В итоге император, отпуская поэта в странствия, снабдил его грамотой, позволяющей пить за счет казны в любом кабачке. А Ли Бо на какое-то время открыл собственное питейное заведение. Сергей Торопцев, развивая тему, даже предлагает читателю детальный подсчет – на что пил пиит.

Сергей Торопцев. Ли Бо: Земная судьба небожителя. – М.: Молодая гвардия, 2014. – 293 с.

О значении Ли Бо и его славе свидетельствует приводимая в книге цитата с памятной стелы, установленной аж в 790 году – «в каждом доме есть списки стихотворений Ли Бо». Но помимо его стихотворений на культуру китайцев сильно влияют бесчисленные легенды и мифы, связанные с поэтом, о чем также пишет Торопцев.

Ценным местом в книге являются вставки под названием «Вариации на тему», содержащие цитаты из современных китайских трудов о Ли Бо и знакомящие нас с последними достижениями либоведения. Во время чтения книги о Ли Бо ловишь себя на мысли, что описываемые события происходили, когда еще не было и понятия о Руси, а наши предки жили вполне дикой жизнью, тогда как в Китае к тому времени история государственности насчитывала 2000 лет. И удивительно, что от той эпохи осталось так много свидетельств, что мы можем дискутировать (с опорой на источники) – в каком месяце поэт въехал в столицу Китая или когда первый раз повстречался с Ду Фу. И даже дошедшие до нас 900 стихотворений (по некоторым подсчетам, менее 10% от им написанного) кажутся огромным числом, с учетом времени и потрясений, пережитых страной.

Представляется любопытным и важным, что Торопцев отстаивает, так сказать, «авторское» написание слов «даоский» и «даоизм» в пику привычным «даосскому» и «даосизму». Это свидетельствует о его неравнодушии к представляемому материалу, о глубоком прочувствовании предмета.

Есть в книге несколько досадных описок – то железный треножник высотой более 1,5 м, но весом в… 1 кг, то площадь озера Дунтин всего… 2740 кв. м. Безусловно, обстоятельством, мешающим адекватному пониманию обильно цитируемых стихов Ли Бо, является их «поэтический» перевод – в рифму и т.д., в результате чего невозможно понять, о чем идет речь в оригинале.

Парадоксально, но из книги трудно уяснить – чем Ли Бо велик? Например, приводится китайское сравнение, что он – поэт неба, тогда как Ду Фу – поэт земли. Но это – весьма туманный намек; в чем изюминка его героя, почему, за какие заслуги Ли Бо признали величайшим поэтом Поднебесной – Сергей Торопцев так и не раскрывает. И тут бы – для постижения его поэтического языка, единственного оправдания эпитета «гениальность», – и пригодился бы упорно игнорируемый подстрочник. Хотя книга в серии «ЖЗЛ» – это не литературоведческое исследование, но необходимый минимум все-таки дать стоило бы.

После столь многообещающего обращения к китайской культуре остается только пожелать выхода в серии «ЖЗЛ» книги о Ду Фу.