Эпидемия самоанализа

«Французы, нарисованные ими самими» – для тех, кто любит рассказы о повседневной жизни. В оригинальном варианте (1839–1842) – восемь томов, в каждом – более 300 страниц. Во французской литературе рубежа 1830–1840-х наблюдалось явление, которое современные исследователи определили как эпидемию коллективного самоанализа, причем жертвами его стали в основном парижане. Как грибы после дождя, появлялись коллективные сборники о разных сторонах жизни, а началось все в 1831-м 15-томником «Париж, или Книга ста и одного автора».

В предисловии к «Французам…» писатель и журналист Жюль Жанен объясняет причины возникновения книги: «…То, чего предшественники наши не сделали для нас, сделаем мы для наших потомков: мы явимся им не только в виде бюстов, но в полный рост, причем вволю посмеемся над собой… не будем забывать, что настанет день, когда наши внуки пожелают знать, каковы мы были и что делали в свое время; как мы были одеты, какие платья носили наши дамы, каковы были наши дома, привычки и развлечения; что понимали мы под неуловимым, постоянно меняющим свое значение словом «красота»?».

Инициатором появления «Французов…» стал Леон Кюрмер (1801–1870), фигура весьма примечательная на издательском горизонте Франции. Историки говорят об издательской модели Кюрмера. Суть ее в том, что издатель держит под контролем все, начиная от сюжета, композиции до качества бумаги и краски. Но главное, будучи умным посредником между создателями книги и публикой, он формирует спрос, частично потакая вкусам читателей, и все ради того, чтобы приобщить их к более высоким ценностям. Кюрмер с экспертами-помощниками не только заказывал авторам тексты, но и отбирал рукописи из самотека. В итоге получилась энциклопедия французской жизни – и по охвату материала (от акушерки до герцогини, от старьевщика до пэра Франции), и по числу авторов (почти полторы сотни), к тому же каждый очерк сопровождали по крайней мере четыре картинки. Относительно тиража сведения расходятся, но точно известно, что эта затея не принесла Кюрмеру коммерческого успеха. Он дважды снижал цену, а все нераспроданные экземпляры уступил коллеге.

Французы, нарисованные ими самими. Парижанки. /Сост., вступ. статья и редакция переводов Веры Мильчиной. - М.: Новое литературное обозрение, 2014. - 832 с. («Культура повседневности»).

Для русского издания отобраны 40 очерков, причем исключительно о женщинах – есть тут женщина-политик, мать актрисы, сиделка, знатная дама 1830 года, хозяйка табльдота, держательница стульев, непризнанная душа, неверная жена, привратница, салонная певица, старая дева, хозяйка лечебницы, покровительница… «Парижанки» – плод работы семинара молодых переводчиков под руководством Веры Мильчиной. Книгу сопровождает ее обстоятельное предисловие, справки об авторах и, что очень приятно, – о переводчиках. Есть также список имен, топонимов и культурно-исторических реалий, из которого читатель узнает, например, что средневековые бородки – отличительная черта свободомыслящей молодежи первой половины XIX века, противопоставлявшей себя предыдущей эпохе, когда парик был нормой для мужчин из хорошего общества, или что ботанический сад, основанный в Париже в XVII веке, был к тому же и зоологическим, потому что в 1794 году при нем открылся зверинец.

Дабы еще сократить путь между потенциальным читателем и этой книгой, приведу некоторые фрагменты из нее. Из статьи о гризетках: «Из всех детищ Парижа самое парижское, вне всяких сомнений, это гризетка. Сколько бы вы ни разъезжали по дальним странам, везде встретятся вам триумфальные арки, королевские сады и музеи, соборы и церкви разной степени старинности; в пути вы столкнетесь с буржуа и титулованными особами, со священнослужителями и полководцами, с крестьянами и вельможами; однако ж нигде… не сыскать вам существа столь юного и веселого, столь свежего и хрупкого, столь изящного, игривого и неприхотливого, как то, которое зовут гризеткой. Да что в Европе! обойдите всю Францию – и там не найдете вы такого совершенного воплощения искренности, беспечности, жизнерадостности и задора, как парижская гризетка». А вот пассаж о молочницах: «Молочники и молочницы есть во всех цивилизованных странах. В Лондоне они зовутся milk-men и milk-woman и с раннего утра наводняют улицы, неся на головах жестяные бидоны и терзая слух пронзительным криком: «Milk-oh! Milk-oh!». Один остроумный француз предположил, что на самом деле эти честные граждане кричат: «Мелко! мелко!»; иначе говоря, откровенно признаются, что недоливают». Ну и напоследок о гувернантках, в обязанности которых входит обучать девочек на дому: «По нашему мнению, существуют: гувернантка профессиональная, гувернантка честолюбивая и гувернантка жертвенная. Всем гувернанткам мира от двадцати пяти до тридцати пяти лет: меньше им не бывает никогда, больше – очень редко».

В этом объемном сборнике о парижанках первой половины XIX века найдутся ответы на многие вопросы. А если какая-то тема все-таки останется не проясненной, обращайтесь к Вере Мильчиной, потому что она, помимо всего прочего, автор монографии «Париж в 1814–1848 годах: повседневная жизнь».