"Митингующие ингуши отстаивают заветы великого шейха"

Юсуп Долгиев: «Самое лучшее решение по шариату – это и есть компромисс, который устроил бы всех». Кадр из видео YouTube

В ноябре в Магасе, по сути, так и не возобновился митинг протеста против передачи ингушских земель Чечне. Однако проблема не разрешена. Среди лидеров тлеющего протеста есть и мусульманские деятели. Об исламской подоплеке протестов обозревателю «НГР» Артуру ПРИЙМАКУ рассказал член руководства протестного схода – суфийский деятель из Назранского района Ингушетии Юсуп ДОЛГИЕВ.

– Юсуп Ахмедович, во время митинга один из протестующих сказал: мы забыли о делениях на салафитов и суфиев и вспомнили, что прежде всего мы ингуши. Правда ли, что в Магасе происходит «братание» ранее противостоящих течений в исламе?

– Давайте обратимся к ингушской истории. С 1924 по 1934 год мы были уже отдельной республикой. В 1992 году начали говорить со всеми как равные. Салафиты, суфии, пятые-десятые появились у нас только лет 15 назад. Чтобы разобщить единый ингушский народ, был создан монстр. Сейчас, когда мы теряем землю, культуру, самобытность, родину, мы обязаны вспомнить, что мы ингуши, братья друг другу. Что дает ингушскому народу, когда салафитские имамы нападают на муфтия республики Ису Хамхоева? Только раздор. Но рано или поздно мы придем к братству и единству.

– Имамы муфтията опровергают заявления главы Ингушетии Юнус-Бека Евкурова, что они призывают людей к протестам. Но вместе с тем в начале октября муфтий принимал лидеров протеста у себя в резиденции. Какова реальная роль муфтията в общенародном ингушском сходе?

– Летом Евкуров вопреки Конституции и законам ислама своей волей отрек Ису Хамхоева от должности муфтия. Я сказал тогда муфтию: «Иса, скажи только слово, народ за тобой пойдет». Муфтий ответил: «Если мы ввяжемся в политику, то нам будет грош цена». Муфтий, если бы захотел, легко бы возглавил протесты, но он не желает иметь никакого отношения ни к Евкурову, ни к его политике. Муфтий и Совет алимов выполняют другую роль, по-иному смотрят на этот мир. Администрация Евкурова распространяет слухи о провокаторской деятельности муфтията потому, что чиновники не хотят диалога с народом, как не хотят диалога с муфтиятом. А мы сто раз предлагали: давайте слева посадим одних, справа – других и поговорим. Диалог не драка, народ не волк.

– Принадлежность ныне спорных территорий в 90-х годах решалась в шариатском суде. Какие основания мусульманского права легли в это земельное разбирательство?

– В январе 1992 года этот вопрос решала в Чечне делегация из Ингушетии во главе с имамом города Назрань Османом Муцольговым, устазом (наставником. – «НГР») Накшбандийского тариката (толк суфизма. – «НГР»). На встрече с тогдашним муфтием Чечни Магомет-Баширом Арсанукаевым Осман Муцольгов привел аргументы по справедливому разделу бывшей Чечено-Ингушской АССР. Он сказал: по шариату надо производить раздел так, как если бы два родных брата, желающих жить отдельно, делили отцовское имущество. Джохар Дудаев сказал ингушам: вы хотите жить по законам светской России, а мы, чеченцы, создаем независимое шариатское государство, нам с вами не по пути. С учетом того, что ингуши не захотели отделяться, как чеченцы, от России, Дудаев не позволил делать раздел территории по шариату. Мы, если нужно, хоть сегодня готовы вернуться к шариатскому земельному разбирательству. В 1864 году ингуши приняли ислам, когда в Назрани проповедовал чеченский устаз тариката Кадирия Кунта Кишиев. До этого имам Шамиль три раза пытался обратить ингушей в ислам, но мы не вняли зову дагестанского имама о газавате против России. Мы покорились мирной проповеди человека с посохом и четками в руках. После этого Кунта-хаджи повелел своему брату Мовсару, чтобы тот известил чеченцев: ингуши теперь мусульмане и братья чеченцам навек. Кунта и Мовсар Кишиевы по шариату определили границу между «домами» чеченцев и ингушей. Левый берег реки Фортанги – чеченская сторона, правый – ингушская. Все чеченцы почитают Кунту Кишиева, прекрасно знают о его заветах. Чеченские старики скажут, что митингующие ингуши отстаивают заветы великого шейха. На отошедших к Чечне территориях – наши кладбища, могилы предков. С позиции одной силы, как это попытался сделать с ингушами Рамзан Кадыров, на Кавказе никто не разговаривал и разговаривать не будет. Но чеченцы Кадырова побаиваются.

– Существует ли оптимальный вариант, который бы устроил и чеченцев, и ингушей?

– Самое лучшее решение по шариату – это и есть компромисс, который бы устроил всех. Кто не желает компромисса, тот неумный и живет не по шариату. Надо посадить за один стол умных людей из чеченцев и ингушей – и они точно найдут оптимальный вариант, о котором вы говорите. Простой чеченский народ – наши братья, друг от друга нам никуда не деться. У нас может быть масса претензий к Кадырову. Но кто оскорбляет чеченский народ, тот оскорбляет и нас. Об этом я говорил на митинге в Магасе, когда горячие головы, наслушавшись псевдоисторических басен, стали орать: дескать, настоящие вайнахи только ингуши… Если Рамзан Кадыров живет по шариату, он пойдет на компромисс. И Евкуров бы мог пойти на компромисс с народом, не прибегая к жалобам на ингушей в Москву.

– Когда протестующие совершали намаз, к молитве присоединились охранявшие митинг полицейские. Стражи порядка сами решили молиться или протестующие провели с ними беседу?

– К сожалению, эту совместную молитву в Центральной России восприняли как акт ингушского сепаратизма. В двух шагах от места митинга находится редакция Ингушской телерадиокомпании – оттуда ни один человек не вышел, чтобы поговорить с нами. Эти ребята-омоновцы прониклись чувствами людей на площади и приняли решение: мы пальцем их не тронем и никому другому этого делать не позволим. ОМОН решил помолиться вместе с нами. 5 октября, на первый пятничный намаз, пришли 60 тысяч человек, на второй намаз, 12 октября, – 108 тысяч. Омоновцы видели, что этих людей никто не гнал силком и не агитировал. Они знают или догадываются, что с первых чисел октября – начало общенародного схода, мы получаем по сотне угроз каждый день.

– Находясь с 2015 года в конфликте с муфтием Ингушетии Исой Хамхоевым, Юнус-Бек Евкуров ранее демонстрировал свою поддержку их оппонентам. Есть ли у главы поддержка со стороны «чистых мусульман» или суфиев, которые вдруг оказались недовольны политикой муфтия?

– Как-то мы собирались у нашего известного богослова и общественника Ахмеда Барахоева. Я спросил: «Вправе ли Евкуров снимать с поста муфтия Ису Хамхоева?» Люди ответили: «Нет». Потом спросил, может ли Хамхоев снять Евкурова с поста главы республики. Тоже услышал «Нет». Не думаю, что наш народ такой наивный и из-за конфликта Евкурова и Хамхоева разделится на две части. Я сам сказал Евкурову: раз он, по Конституции, не может отрешить муфтия от должности, а муфтий – его, пусть прекращает конфликт. Если Евкуров не может сработаться с Хамхоевым, пусть объяснит ингушам и самому муфтию, по каким причинам он не может этого сделать. Если в этом виноват Хамхоев, то народ поставит вопрос о соответствии муфтия занимаемой им должности. Ису Хамхоева выбирал народ, народ его и снимет. А Евкурова мы не выбирали, его назначили из Москвы. С самого первого дня его пребывания в республике мы им недовольны. Я один из первых ингушей, кто прочитал на мавлиде (специальное молитвенное собрание суфиев. – «НГР») молитву о вразумлении и спасении Евкурова. Каким бы Юнус-Бек ни был, но он наш брат, Герой России. Мы такими людьми не балованы. Но потом мы поняли, насколько наш брат, Герой России, может быть коварным со своим народом и собственным окружением. Коварство – это лицемерие, а мусульманин должен говорить и жить только по правде. 17 тысяч гектаров земли, где располагаются исторический заповедник и нефтяные залежи, Евкуров отдал Чечне. В 1992 году Ингушетию обкорнали с запада – с Северной Осетии, в 2018 году с востока – из Чечни. Когда Евкуров в первый раз посетил мое село Долаково, я ему сказал от лица сельчан: «Мы хотим жить в России как полноправные граждане, а не как нахлебники на дотациях у Москвы». Мне 64 года. Я из офицерского рода, служил на флоте, россиянин до мозга костей. Имя моего предка – офицера царской армии – высечено в мраморе на Шипкинской горе в Болгарии. Долгиевы воевали за Россию в Первую мировую войну, в Гражданскую войну – против Деникина, в Великую Отечественную войну. В боях против фашистов погибли по меньшей мере по два человека с каждого двора в нашем селе. Чиновники это в грош не ставят. Им нужны ингуши-приспособленцы. Но приспособленец не может быть защитником родины. Ингушский народ пойдет за своим лидером куда угодно. Он скажет нам воевать – будем воевать, скажет землю пахать – будем пахать. Но лидер ингушского народа должен слушать наших старейшин.