Сектоборец столетней выдержки

Рене Генон. Теософизм: история одной псевдорелигии. – М.: Тотенбург, 2017. – 344 с.

«Первая крупная работа французского философа-традиционалиста. Автор подвергает детальному анализу теософистское учение, созданное Еленой Блаватской, до сих пор имеющее немало последователей, и убедительно показывает, что в основе теософизма и родственных ему мировоззренческих систем, несмотря на их претензии на «восточность» и обладание «древней мудростью», лежат сугубо современные прогрессистские и эгалитаристские идеи и представления, чуждые духу подлинной традиции» – так описывает труд Рене Генона его переводчик Андрей Игнатьев, специализирующийся на переложениях с санскрита священных писаний индуизма – Тантр и Пуран. Написанная им за несколько лет до того статья «Миф о махатмах в теософизме» предвосхитила перевод «Теософизма», послужив поводом для ожесточенных дебатов с последователями Блаватской. Нынешняя живучесть и популярность ее идей – лучшее свидетельство актуальности книги, вышедшей почти сто лет назад.

Теософизм – крупнейшая мистическая афера перелома веков, предвосхитившая и проложившая дорогу мистике постмодерна, передавшая эстафету Рерихам и породившая Нью Эйдж. Почему «теософизм» вместо привычного «теософия»? В предисловии Генон разъясняет, что до Блаватской «слово «теософия» служило общим наименованием для многочисленных эзотерических концепций, основанных на христианстве, с которыми у «теософии» Е.П. Блаватской весьма мало общего». Да и само свое название «Теософское общество» получило по прихоти богатого спонсора-спирита, не имевшего о его происхождении и смысле никакого понятия.

Генон живописует замечательную панораму духовных исканий рубежа веков, и впечатление создается такое, что всем без исключения участникам духовных штудий и баталий той поры равно свойственны одни и те же качества – невежество, жадность и лживость. Достается от Генона, скажем, и индийскому мыслителю 2-й половины XIX века Вивекананде в связи с его появлением на Всемирном конгрессе религий. Генон упоминает конгресс, так как на нем прозвучала открытая проповедь теософии. Действительно, сложно было ожидать иной реакции апологета традиции на действия брахмана, напоказ съевшего говядину и положившего начало, помимо открытия индуизма Западу вообще, «индуизму-на-экспорт».

Последовательный традиционалист Генон указывает на неочевидную, но вряд ли случайную связь теософизма и эволюционизма, идей прогресса и развития: «На деле сама идея «прогресса», являющаяся только ее формой, более или менее усложненной при помощи псевдонаучных рассуждений, возникла не раньше второй половины XVIII века, и ее подлинными основоположниками были Тюрго и Кондорсе… Один теософист решительным образом заявил, что «Тайная доктрина» не была бы опубликована, если бы теория эволюции не появилась бы однажды в человеческом мозгу. Мы бы скорее сказали, что если бы теория эволюции не появилась, «Тайную доктрину» просто не придумали бы».

Даже у протестантизма Генон обнаруживает неожиданную связь и родство с теософией: «В сущности, отношение теософистов к протестантским сектам не отличается заметно от отношений между самими этими сектами... Впрочем, нам известны люди, которые последовательно побывали в различных протестантских сектах и которые пришли оттуда в теософизм или обратно». И задается риторическим вопросом совершенно в духе ортодоксальных противников экуменизма: «Если принимать во внимание, что теософизм является антихристианским по своей природе и что он остается таковым, несмотря на нынешнюю «неохристианскую» оболочку, нужно ли делать вывод, что протестантизм, когда присущие ему тенденции дойдут до предела, должен логично закончить антихристианством?»

Книга написана буквально по горячим следам недавно появившегося явления. Генон, одно время свой человек в духовных и эзотерических кругах, со многими идеологами и знаковыми персонами этого сообщества был знаком лично, а всю их «кухню» знал с изнанки.

На примере истории «Теософского общества» показаны – и предсказаны – характерные особенности Нью Эйдж: стремление официально или подспудно, явно или околично проникать и интегрироваться во всевозможные структуры, институты и прослойки общества. Так, «Теософское общество» принимало непосредственное участие в создании Индийского национального конгресса, а его лидеры пытались, как позже чета Рерихов, положить начало экспорту буддизма на Запад: «Первым свидетельством такой попытки стала публикация в 1881 году только что упомянутого нами «Катехизиса буддизма» Олкотта. Эта брошюрка вышла с одобрения почтенного Х. Сумангалы, главы «Видьодая Паривена» (колледжа) Коломбо, который титулуется по случаю «Предстоятелем буддийской церкви юга», о существовании подобной должности никто до сих пор не подозревал. Несколькими годами позже тот же самый Олкотт после путешествия в Японию и турне по Бирме хвастался, что он содействовал примирению буддистских церквей севера и юга».

Генон ставит диагноз-приговор теософской доктрине: «Она, несмотря на заявления ее приверженцев, не покоится ни на какой подлинной традиционной основе. Ее следует просто отнести вместе со спиритизмом и различными школами оккультизма, с которыми она имеет явное родство во всех отношениях, к тому набору причудливых порождений современной мысли, которому можно дать общее обозначение «неоспиритуализм». Большинству оккультистов также нравится ссылаться на «западную традицию», которая является столь же совершенно выдуманной, как и «восточная традиция» теософистов, и, подобно ей, сформирована из смеси разнородных элементов. Одно дело – искать общую основу, которая, вполне вероятно, во многих случаях может скрываться под разнообразием форм традиций разных народов, и совсем другое – фабриковать псевдотрадицию, заимствуя здесь и там большие или меньшие отрывки знаний и сгребая их с грехом пополам, скорее неудачно, чем успешно, в одну кучу, особенно когда, по правде говоря, не понимаешь их смысла и значения, что присуще всем этим школам».