Церковно-приходская высшая школа

Глава РПЦ считает, что церковь может предложить студенту «ориентиры, от которых зависит не только его будущая жизнь, но и будущее нашего общества в целом». Фото с сайта www.patriarchia.ru

Патриарх Кирилл призвал обеспечить священниками и домовыми храмами российские вузы. Об этом он сказал 16 марта с.г. на заседании Высшего церковного совета (ВЦС). Глава РПЦ считает, что настало время восстановить ту связь церкви и системы образования, которая существовала до революции.

«Через эти храмы у образованной части нашего общества может формироваться представление о православии, чтобы стирались стереотипы в том числе о том, что наука и религия находятся в вечном конфликте, – считает патриарх. – Работа капелланов должна помогать студентам и профессорам отвечать на те критические вопросы, которые возникают в обществе, которые обращаются в адрес церкви... Не всегда ее ответы достигают университетской среды». Священник «призван» предложить студенту «ориентиры, от которых зависит не только его будущая жизнь, но и будущее нашего общества в целом».

Отстаивая свое предложение, патриарх ссылается на западный опыт. «Университетский священник, домовая церковь в вузе – это демонстрация исторической и существующей до сих пор связи христианства и науки. Вы найдете университетскую церковь и в Оксфордском, и в Гарвардском университетах. Многие бывали в тех странах и видели, что там присутствие капеллана в университете так же естественно, как присутствие профессора», – заявил он членам ВЦС.

Однако в российских университетах обучаются не только христиане, но и представители иных религиозных культур. Как они отнесутся к предложению, в котором Московский патриархат в очередной раз проявляет себя в качестве доминирующей религиозной организации страны?

«С утверждением патриарха Кирилла о том, что в западной культуре христианство и наука не антагонисты, но академическая наука веками питалась из источника христианской мысли, не поспоришь, – ответил на вопрос «НГР» заместитель председателя Духовного управления мусульман РФ муфтий Дамир Мухетдинов. – Подобно тому, как западная традиция учености созрела в монастырской среде, в мусульманской цивилизации университеты выросли из интеллектуальных кружков в стенах мечетей». Однако «введение в структуру университетов религиозных организаций (будь то православных, мусульманских, буддийских, иных), финансирование капелланов из бюджетов вузов требует широкого общественного обсуждения», – считает мусульманский деятель. Он отметил, что «не все традиции прошлого возможно напрямую переносить в современную нам правовую действительность». Ведь «в период, когда при каждом западном и российском университете или колледже были домовые церкви, к обучению там (не говоря уже о преподавании!) не допускались женщины, а мусульмане  в Российской империи почти не учились в университетах, так как потом не могли быть даже аспирантами, не говоря уже о возможности преподавать в средней и высшей школе (кроме лекторов своих родных языков)».

По мнению директора Центра религиоведческих исследований «Религиополис» Екатерины Элбакян, «странно выглядят и опасения патриарха по поводу неспособности педагогов без помощи «капелланов» отвечать на критические вопросы общества в адрес церкви. «В адрес церкви, как мне видится, возникают вопросы отнюдь не связанные с вероучительным и культовым ядром религии. Вопросы вызывают те аспекты деятельности церкви, которые можно назвать социальными – то есть то, как она представлена в обществе. Поэтому вряд ли подобный имидж в нынешней ситуации могло бы улучшить создание вузовских домовых церквей», - говорит эксперт.

«Думая, нужен ли такой храм для студентов нашего вуза, я прихожу к мнению, что, скорее всего, его содержание падет дополнительным бременем на сам вуз, так как наши студенты живут не в кампусе при университете, а либо в своих московских квартирах, либо ездят из отдаленного общежития, – поделился с «НГР» своим мнением доцент школы филологии НИУ ВШЭ Михаил Павловец. – Вряд ли среди них найдется достаточное количество прихожан, чтобы материально поддерживать храм, тем более что в паре сотен метров от каждого из корпусов университета, где я работаю, обязательно имеется действующая церковь».

«Священники, служащие в храмах при вузах и занимающиеся там просветительской работой, призваны удовлетворять самым взыскательным требованиям, - также сказал патриарх Кирилл членам ВЦС. - Желательно, чтобы у вузовского пастыря было высшее светское образование; в каких-то случаях это необходимое условие, потому что священник должен находиться на том же образовательном уровне, что и студенты и преподаватели», – сказал глава РПЦ. 

Дамир Мухетдинов отметил то же самое в отношении вероятных вузовских «капелланов» иных религиозных традиций. «Без наличия такой прослойки священников сама идея капелланов, имамов, раввинов и т.д. при университетах будет очень скоро дискредитирована и в глазах студенчества, и в глазах скептически настроенных преподавателей, которых сегодня немало», – сказал нашему изданию зампред ДУМ РФ.

Не останавливаясь на забавном допущении, что священники РПЦ по своему образовательному уровню в принципе могут находиться ниже студентов, и в иной ситуации в церкви с этим мирятся, отметим, что разрешение указанной патриархом проблемы представляет собой еще одно направление сращивания церкви с системой образования, которое не в меньшей степени подвергается критике. Во многих вузах создаются кафедры теологии. Сама теология под давлением церкви признана академической дисциплиной. По теологии уже защищена диссертация, причем в академической среде существует мнение, что ученая степень была присуждена с нарушениями (подробнее в «НГР» от 20. 09.17). Летом 2017 года Общецерковная аспирантура РПЦ получила лицензию Рособрнадзора на ведение образовательной деятельности, а 15 февраля с.г. – государственную аккредитацию. На предыдущем заседании ВЦС, 28 февраля с.г., патриарх Кирилл заявил: «Поддержка теологии государством никоим образом не ставит под сомнение принцип светскости образования, но зато является, если хотите, символическим финалом той ценностной системы образования, которая была создана не академическим сообществом, а партийными идеологами и была агрессивно-атеистической». «Теолог – равноправный участник общественных дискуссий, теоретических, философских» – добавил он. 

Церковь одновременно торит разные пути проникновения в систему образования. Известно, что самого очевидного из них – сотрудничества на академической основе – за все эти годы так и не получилось. Мы можем увидеть это на примере проблем, которые сложились во взаимодействии госвузов Петеребурга и Санкт-Петербургской духовной академии, о чем в 2016 году рассказал преподаватель СПбДА протоиерей Константин Костромин. Хотя в городе действует православная межвузовская ассоциация «Покров», государственные университеты не видят в духовной академии равноправного партнера, жалуется Костромин. «Связи с Санкт-Петербургским государственным университетом (СПбГУ) носят прежде всего личный характер. Между академией и университетом нет договора о сотрудничестве. Ректоры университета всегда считали и считают свое положение значительно более высоким, чем положение ректора академии... Именно таким положением дел объясняются трудности по возвращению университетского храма, которые увенчались успехом, хотя и без особых перспектив», - пишет преподаватель духовной академии. Он также сообщает, что заключение договора возможно, если только в каждом вузе будет создан теологический факультет, поскольку другие факультеты «не занимаются учебной или научной деятельностью, напрямую пересекающейся с интересами духовной академии». Вероятно, подобные доклады побудили патриарха Кирилла лоббировать создание как теологических факультетов, так и университетских храмов.

Поскольку новое предложение патриарха раскритиковали, председатель Синодального отдела по взаимоотношениям церкви с обществом и СМИ Владимир Легойда 19 марта в соцсети разместил ссылку на новость о реставрации университетского храма в Оксфорде и приготовился к «возмущенной реакции наших передовых блогеров и журналистов».

Предлагаем вниманию читателей такую реакцию, причем не блогеров, а экспертов. Екатерина Элбакян: «Первые колледжи в Оксфорде – Баллиоль и Мертон, основанные в XIII веке, были предназначены для обучения священнослужителей. Такая традиция продолжалась до конца XIX века, когда университет изменил статус и стал практиковать обучение на основе светских наук. По аналогичной модели возник и Кембриджский университет, в котором изначально обучались будущие священнослужители, и лишь к концу XIX века там появился первый колледж для девушек – Гиртон, а заодно, наряду с гуманитарными, были введены научные дисциплины светского образования».

«Ссылки на западный опыт некорректны, так как в той же Европе «клир» и «мир» имеют куда более крепкие и успешные традиции взаимодействия, чем в России, где религия нередко использовалась государством в репрессивных целях, – считает старший научный сотрудник Института гуманитарных историко-теоретических исследований имени А.В. Полетаева НИУ ВШЭ Олег Морозов. – Например, во время «мрачного семилетия» Николая I правительство развернуло борьбу с инакомыслием в университетах и запретило преподавать философию, заменив ее богословием. Как сказал тогда министр народного просвещения Платон Ширинский-Шихматов, «польза философии не доказана, а вред от нее возможен». Если капелланы придут в современные вузы, не начнется ли то же самое? В том же Оксфорде присутствие англиканских часовен и домовой церкви устраивает далеко не всех, ведь сегодня в университетах пересекаются люди очень разных убеждений, национальностей и религий».

О различиях в традициях отечественного и западного университетского образования напоминает и Екатерина Элбакян. «В России традиция высшего образования изначально возникла как сугубо светская, – говорит она. – Еще Петром I была проведена достаточно жесткая демаркация между светской и церковной сферами, при этом вторая была подчинена первой. Возникший позднее Московский университет, затем Межевой институт (позднее ставший Московским институтом инженеров геодезии и картографии), другие вузы были не церковными, а светскими учебными заведениями, тогда как у церкви традиционно существовали собственные, духовные образовательные учреждения – семинарии и академии».

«Еще более странной в нынешней ситуации видится апелляция к «западным образцам», когда, с одной стороны, Запад подвергается критике и указывается на самобытный путь России, а с другой – при обсуждении вопросов о тех же кафедрах теологии или, как теперь, о домовых церквах при вузах появляются ссылки на западный опыт. Тогда, может быть, и руководить университетами предложат мэру Москвы, по опыту Оксфордского, где его ректор – герцог Эдинбургский принц Филипп, а заместитель ректора – светский профессор? Потом саму церковь вернуть в статус государственного департамента, и так далее, вплоть до замены гражданского кодекса «Домостроем»?» – задается риторическим вопросом Элбакян.

О своих наблюдениях за жизнью университетского кампуса в германском городе Трир «НГР» рассказал Михаил Павловец. Рядом с территорией кампуса университета, по его словам, «есть небольшой католический храм святого Августина, при котором существуют две общины – городская община святой Эдит Штайн и университетская католическая община». «Вряд ли община имеет прямое отношение к Университету Трира – по крайней мере ни на сайте, ни в справочнике вуза такой информации найти не удалось, но в привлечении студентов очевидно заинтересована: рядом со входом в храм дверь ведет в молодежное кафе, где продаются напитки за полцены даже по сравнению с дешевой студенческой столовой, есть места для работы и общения, светские и церковные журналы, – рассказывает Павловец. – Но кафе обычно полупустое – у него слишком много конкурентов среди заведений на территории кампуса, да и находится оно на отшибе, а храм, судя по наблюдениям, в основном посещают местные пенсионеры и мамы с детьми (при храме есть небольшой католический детский сад неполного дня)». «Наличие храма неподалеку от кампуса не удивляет:  и католическая и протестантская церкви выполняют в Германии прежде всего социальную роль: помогают нуждающимся, содержат качественные детские сады и школы, клиники и даже кладбища, куда попасть могут только дети членов общины, платящие специальный налог, отказ от которого лишает тебя права на эти услуги, – поясняет наш собеседник. – Кроме того, большинство студентов иногородние и даже иностранные и живут на территории кампуса, некоторые из них действительно могут быть религиозными и нуждаться в молитве, а до ближайшего храма из кампуса добираться им пришлось бы на автобусе».

Выдвигая свои предложения, патриарх Кирилл просит не считать их очередным «клерикальным наступлением» на образование. Однако у экспертов иное мнение. «Это очередная попытка РПЦ нанести удар по светской культуре, что не сулит университетам ничего хорошего», – считает Олег Морозов. «Предложение патриарха Кирилла организовать в России культовые объекты при вузах нельзя считать неожиданным, – отмечает Екатерина Элбакян. – После введения священнослужителей в преподавательский состав светских институтов, университетов и академий или учреждения для них штатных должностей в Вооруженных силах со строительством храмов в воинских частях даже странно, что вузы до сих пор «провисали». По мнению религиоведа, «поколение, которое составляло основную паству православной церкви в России, сменяется новыми поколениями, с которыми церковной организации работать сложнее». «Религиозность никуда не исчезает, но она заметно не та, которая была присуща поколениям, воспитанным в советский период, и одними обрядами и богатством убранства молодежь в храм не заманишь», – говорит эксперт. Однако если применять административный ресурс, принуждая студентов посещать богослужение, то можно добиться противоположного эффекта, добавляет Михаил Павловец, и «церковь станет источником смуты и раздора: нынешнее поколение очень не любит, когда с ним говорят административным языком и попирают его законные права».