Павел Скрыльников
Статус епископов, к которым обратился с речью о «китаизации» Юй Чжэншэн, представляет собой главную проблему взаимоотношений Пекина и Ватикана. Фото с сайта www.news.cn
Члены Коммунистической партии Китая не должны быть верующими и искать в религии ценности под страхом наказания – с таким заявлением выступил на страницах журнала «Цюши», официального печатного органа ЦК КПК, директор Государственного управления по делам религий КНР Ван Цзаоань. «Члены партии не должны иметь религиозных убеждений, для них это – красная черта. Члены партии должны придерживаться марксизма и атеизма, подчиняться партийным правилам и установкам. Искать ценности и убеждения в религии запрещено», – цитирует его 18 июля Global Times. Практически одновременно с укреплением партийной дисциплины Пекин взялся за религиозную. По случаю 60-летия Католической патриотической ассоциации Китая (КПАК) Юй Чжэншэн, член Постоянного комитета Политбюро ЦК КПК, призвал живущих в стране католиков к продолжению работы над «китаефикацией» религии.
«Создание КПАК означало, что китайская Католическая церковь официально вышла на путь самоуправления и самостоятельности в религиозных делах. Этот путь соответствует пути социалистического общества», – цитирует Чжэншэна новостное агентство «Синьхуа». Пришедших в Дом народных собраний епископов КПАК он призвал к работе на благо национального единства, этнической солидарности, социальной гармонии и мира во всем мире. Однако его слова о том, что управление Церковью нужно сосредоточить в руках тех, кто любит религию и китайскую нацию, а Церковь должна объединять верующих в стремлении к национальному возрождению Китая и «двум столетним целям» (речь идет о стратегических ориентирах КПК: построить общество средней зажиточности к 100-летию партии в 2021 году и превзойти по уровню ВВП Соединенные Штаты к 100-летию КНР в 2049 году) представляют собой требование пересмотра основных доктринальных положений и разрушения единства Римской церкви.
Собственно, предметом длительного конфликта между Пекином и Ватиканом является само существование КПАК, также известной как «патриотическая католическая Церковь». Предназначением созданного 60 лет назад при активном участии Госуправления КНР по делам религий объединения было вывести китайских католиков из-под власти папы Римского. Римская курия не признает КПАК; в свою очередь, власти Китая считают «патриотическую Церковь» единственным легальным представительством католиков в Китае. С учетом того что КПАК отрицает главенство над собой Римского папы, ее существование и статус являются для Ватикана не только канонической, но и дипломатической проблемой.
Тем не менее «патриотическая Церковь» все еще представляет значительное количество верующих. Эксперты гонконгского Учебного центра Святого Духа (Holy Spirit Study Center, или HSSC – учреждение епархии Римской церкви в Гонконге) полагают, что к юрисдикции КПАК принадлежат 5,7 млн человек. Однако в Китае существует и «подпольный» католицизм, сохраняющий верность Святому престолу, – количество его приверженцев в 2016 году, по мнению HSSC, составляло от 9 млн до 10,5 млн человек. В 1958 году папа Пий XII отлучил от Церкви китайских епископов, рукополагавших одобренный КПАК новый епископат, осудив действия «патриотической Церкви» в энциклике «Ad Apostolorum principis» («К апостольским началам»). С тех пор признание священства официально разрешенной в Китае Церкви стало важным вопросом присутствия Святого престола в Китае.
Бенедикт XVI, обратившись к верующим КНР с посланием в мае 2007 года, писал о епископах, которые «под давлением конкретных обстоятельств согласились быть рукоположенными без папского мандата, но впоследствии просили быть принятыми в общение с наследником Петра и своими братьями-епископами». В их отношении понтифик принял решение признать их епископские полномочия, оговорившись, что от имени «некоторых государственных учреждений» решения о важных церковных вопросах, включая назначение епископов, принимают зачастую непосвященные и даже некрещеные люди.
В последние десятилетия стороны двигались к компромиссу. В 2005 году четверо епископов КПАК были приглашены в Рим для участия в Соборе духовенства, однако не смогли покинуть родину. Рукоположенный в сентябре 2007 года епископ Пекина Иосиф Ли Шань стал одним из немногих архипастырей Католической церкви в Китае, чьи кандидатуры были одобрены и коммунистическим правительством, и – молчаливо – Святым престолом: тогдашний госсекретарь Ватикана кардинал Тарчизио Бертоне назвал Иосифа Ли Шаня «замечательным кандидатом», а его назначение – «позитивным знаком». Тогда же, в 2007 году, КПАК и Римская церковь согласовали назначение епископа-коадьютора города Гуйян. Выражал свое желание посетить Китай и сменивший Бенедикта XVI папа Франциск.
Однако даже во время наметившейся оттепели отношения КНР и Ватикана сотрудническими назвать было нельзя. Так, даже в условиях согласия между «патриотической» и канонической Церквами по поводу назначения епископов на материке епископ Гонконга Иосиф Чэнь Жицзюнь, не подчиненный КПАК, оставался резким критиком китайских властей. Другой проблемой дипломатических отношений стала канонизация 120 мучеников – католиков, погибших в Китае с 1648 по 1930 год, Иоанном Павлом II в 2000 году (87 из них стали первыми в истории китайскими святыми). КПАК резко осудила тогда их прославление как посягательство на китайскую историю (хотя Ватикан и не включил в этот список тех, кто погиб при коммунистическом режиме).
Большим достижением стал достигнутый в феврале с.г. консенсус по поводу назначения епископов. По мнению гонконгского кардинала Джона Тонга, дипломатический диалог тогда достиг своей цели: папа наконец-то получил возможность участвовать в назначении кардиналов и согласовывать их кандидатуры, конфликт переместился из политического поля в религиозное, а подпольная и официальная Церкви приблизились к воссоединению. Тем более странными кажутся сейчас заявления Юй Чжэншэна и Ван Цзаоаня – но только на первый взгляд.
Чистка партии от «религиозного элемента» и напоминание «патриотической Церкви» о ее долге на фоне налаживающихся отношений с Ватиканом – это элементы общей стратегии, которая для Китая характерна со времен его древнейшей истории, полагает религиовед Борис Малышев. «Здесь очень глубокий пласт взаимоотношений КПК с религиозными организациями. По крайней мере заявление о необходимости придерживаться атеистических убеждений – это стремление обезопасить членов китайской Компартии от идеологического «расплыва». КПК боится потерять доминирующую роль в государственной идеологии, боится аморфности во взглядах. Это декларируется не случайно: эти тенденции наблюдаются, случаи участия членов КПК в деятельности религиозных организаций участились. Сохранение идеологической детерминанты и предотвращение рассеивания рядовых членов, которых это касается больше всего, – важный момент», – сказал эксперт «НГР».
При этом Малышев считает, что нормализация отношений КПАК с Католической церковью выведет «подпольных» католиков в легальное поле, где они соединятся с легализовавшимися «патриотами». Последние окажутся перед задачей сохранения контроля над верующими. «Тенденция к нормализации отношений с Ватиканом вполне понятна, поскольку Китай активно заявляет о себе на международной арене во всех сферах и нуждается в имидже лояльности государства в отношении католических общин. В то же время нужно сохранить установку на национальный, китайский характер «патриотической Церкви», подчеркнуть именно его. С одной стороны – позиционировать себя как часть целого, с другой – подчеркнуть китайский характер этой части. Ждать осталось не так уж долго, скоро мы станем свидетелями того, как духовенство «патриотической Церкви» будет легализовано Ватиканом, и на этом фоне патриотическую Церковь призывают не потерять своего лица, служить интересам государства и страны. Это традиционный подход, и другого подхода в Китае никогда не будет: с момента возникновения всех религиозных форм в Китае, вплоть до Ханьской эпохи, правительство традиционно осуществляло полный контроль над деятельностью религиозных организаций и жестко лимитировало эту деятельность. Этот принцип будет сохраняться, поэтому этой двойственности не надо удивляться», – говорит эксперт. Именно в этом контексте следует воспринимать требование к коммунистам стоять выше религиозного фактора, добавляет он.
Старший преподаватель факультета политологии МГУ Олег Столетов считает, что экономические и инфраструктурные проекты Китая делают его претендентом на ведущую роль в управлении глобализационными процессами XXI века. Именно этим обусловлен интерес Пекина к диалогу с Ватиканом: «Эффективная реализация китаецентричных инициатив требует от КНР выстраивания стратегического взаимодействия с центрами влияния, в первую очередь на пространстве Большой Евразии. В этом контексте Ватикан как центр мирового католичества, а также государства – претенденты на лидерство в исламском мире представляют для дипломатии КНР значительную важность». Тем не менее от вызывающей наибольшие проблемы в двусторонних отношениях «китаизации» католического учения власти Поднебесной не откажутся – подобная политика веками демонстрировала в Китае хорошие результаты: «Политическая элита страны во внутригосударственном управлении остается привержена сохранению основ национальной культуры и идентичности, построенных главным образом на конфуцианской этике. Решение этой задачи в истории Китая достигалось посредством политики «китаизации» учений, привнесенных извне. Эта политика, опиравшаяся на значительный ассимиляционный потенциал Китая, продемонстрировала высокую эффективность. Ярким примером ее реализации стала выработка официальной для Коммунистической партии Китая идеологии социализма с китайской спецификой. Государственная политика современного Китая в области религии также вполне вписывается в эту логику руководства страны, которая находит свое отражение в высказываниях высокопоставленных китайских чиновников». «Иными словами, КНР, все больше открываясь глобальному миру, демонстрирует готовность оставаться «срединным государством», которое движется по собственному пути развития», – заявил «НГР» эксперт.
