Церковь припомнила либералам «майдан» 1917 года

Митрополит Иларион считает, что империю погубили раскачавшие лодку либералы. Фото с сайта www.mospat.ru

В Зале церковных соборов  московского храма Христа Спасителя 18 февраля с.г. состоялась научная конференция «Февраль. Трагедия. Уроки истории. 1917». Она стала первым из крупных мероприятий, призванных в год столетия двух русских революций найти им место в концепции нации и истории, которую Россия стремится выработать. В этом смысле конференция задает тон всей государственной и церковной риторике в предстоящих дискуссиях о причинах, последствиях и влиянии революций на то, что происходило со страной за прошедшие сто лет и происходит сейчас. С первых слов этих обсуждений становится ясно: история в России – это повод и способ говорить о сегодняшнем дне, а дискуссия на эту тему – событие больше политическое, чем научное.

Открывший конференцию председатель Отдела внешних церковных связей митрополит Волоколамский Иларион (Алфеев) заявил о том, что в основе российской государственности лежали христианские начала. «Я не хочу идеализировать Российскую империю, – сказал митрополит, – но она формировалась на протяжении тысячелетия как страна, основанная на христианских принципах, и могла бы развиваться дальше эволюционным путем, если бы революционная оппозиция не раскачивала лодку». Говоря о взаимоотношениях Церкви с советской властью, Иларион вспомнил апостольский завет чтить Бога и бояться царя, оговорив при этом, что «молитва за власть не означала принятия Церковью того курса, который проводило государство в отношении религии и других сфер общественной жизни... В душе многие иерархи, духовенство и миряне противились безбожной власти, мечтали о возрождении Святой Руси».

Министр культуры РФ Владимир Мединский предпочел в докладе сконцентрироваться на причинах и предпосылках случившейся в феврале 1917 года революции: архаичном социальном строе, нерешенном земельном вопросе и промышленной отсталости. По мнению министра, однако, накопленные в Российской империи противоречия могли быть решены мирным путем. Мединский считает, что общественные противоречия, даже столь глубокие, как в 1917 году, могли быть сняты только государством: «только государство может в ускоренный период провести мощную модернизацию и необходимые реформы, зачастую непопулярные». «Когда Россия встала перед необходимостью укрепления государственности как единственного инструмента необходимых реформ и модернизации страны, произошло обратное. Февраль – это снесение государства как института легитимной, признанной веками и народом формы организации общества. Организаторы Февральского переворота либо не сумели обеспечить преемственность власти, либо не были заинтересованы в этом», – размышлял министр.

Разрушение государственности, а точнее, ослабление власти – вот в чем солидарно видят катастрофу 1917 года участники конференции. Даже открытая в рамках конференции выставка, посвященная новомученикам и исповедникам Русской церкви в храме Христа Спасителя, оказывается в этом контексте упреком вовсе не в адрес большевиков, которые вроде бы несут ответственность за красный террор. Вина за уничтожение священников возлагается на либералов из Временного правительства, а заодно и на сегодняшних либералов: слово «майдан» прозвучало с трибуны не единожды. Напомним, что за рамками конференции, но в те же дни фоном звучало обвинение в «подготовке майдана» петербургской интеллигенции, протестующей против передачи РПЦ Исаакиевского собора.

Историк и писатель Павел Проценко не сомневается: облаченная в историческую терминологию политическая риторика сегодняшнего дня не приближает общество к консенсусу в остающемся болезненном революционном вопросе. Он считает, что обсуждение революции для России всегда будет актуальным. «Ее главным исследователем стал Солженицын, выступающий и как историк, и как писатель, который сделал революцию предметом глобального исследования», – сказал Проценко «НГР». «Впервые он начал эту работу в «Красном колесе», в серии статей. Замышляя это исследование, он, как и все мы, считал, что главное событие – это Великая Октябрьская социалистическая революция. Но потом он понял, что Февраль – это зеркало, кристалл, в котором сфокусировались проблемы России. Октябрь развил его изначальный толчок. Но нынешние трактовки, которые дает Мединский и другие толкователи Февраля как ответственного за все беды России, предлагают суррогат. В отличие от Солженицына, который очень глубоко мыслил на эту тему, они сваливают все на либералов». Собеседник «НГР» также отметил, что куда пристальнее стоит взглянуть на фигуру последнего русского императора, которого канонизация закрыла от критики, по крайней мере со стороны Церкви. «Солженицын считал, что огромная вина лежит на Николае II – человеке, вызывающем огромную личную симпатию, но провальном государственном деятеле. Говорить о том, что какая-то часть общества – злостные либералы, – это не решение проблем, это злободневная, мелкая политика, не дающая ничего для понимания того, что с нами произошло и может произойти», – заметил историк.

О политическом подтексте изучения революционных событий и проекции этих исследований на сегодняшний день своими размышлениями с «НГР» поделился заместитель директора Центра политических технологий Алексей Макаркин. Власть заинтересована в Церкви исключительно как в младшем партнере и проводнике патриотических идей, считает политолог. Конфликт вокруг Исаакиевского собора вскрывает, по его мнению, разлад в кажущейся гармоничной симфонии. «Государство не хочет видеть Церковь равной себе. Оно недовольно, когда Церковь своей активностью восстанавливает против него совершенно лояльные ему слои», – уверен он. При этом повестку конференции он считает близкой даже не повестке Белого движения, а взглядам радикальных монархистов-эмигрантов. Она, по мнению эксперта, пришлась весьма кстати и в 1991 году, позволив выстроить единую линию поведения Церкви тогда и сейчас: «Эта идея (о том, что именно либералы предали царя. – «НГР») пригодилась и сейчас для того, чтобы обосновать единение Церкви с властью. В 90-е годы она использовалась для того, чтобы оправдать оппозицию той власти, которая передает храмы, а сейчас служит для того, чтобы подчеркнуть связь Церкви с властью, придерживающейся консервативной идеологии».

По всей видимости, такая модель взаимоотношений видится российскому руководству наиболее приемлемой не только с РПЦ. После своего выступления министр культуры Владимир Мединский сказал корреспонденту «НГР», что в дискуссиях об историческом значении революции будут участвовать все традиционные религии России, которая и во времена империи была многонациональной и многоконфессиональной страной. «Наша задача – извлечь уроки из этих событий и понять, что мы одна страна», – сказал он журналистам. Выработка отвечающего этой задаче взгляда на национальную историю становится для религиозных организаций России «домашним заданием» на текущий юбилейный год.