Павел Скрыльников
Владимир Мединский представил эскизные проекты памятника объединителю русских земель и освободителю Руси от ордынского ига. Фото c сайта www.mospat.ru
В Калуге планируют поставить памятник государю, стараниями которого большая часть русских земель объединилась вокруг Москвы. 26 ноября с.г. состоялось заседание творческого совета Российского военно-исторического общества (РВИО), на котором обсуждалось, как должен будет выглядеть новый монумент великому князю Ивану III. Установить его решили в Калуге потому, что в 1480 году невдалеке от города произошло стояние на Угре, после которого Русь восстановила свою независимость от Золотой Орды. В заседании в числе прочих приняли участие председатель РВИО и министр культуры Владимир Мединский и председатель Отдела внешних церковных связей Московского патриархата митрополит Волоколамский Иларион (Алфеев).
Русская православная церковь в лице своих иерархов вместе с РВИО проявляет в последнее время особую активность в формировании культурного и идейного поля России. Проект установленного недавно на Боровицкой площади в Москве памятника равноапостольному князю Владимиру был согласован комиссией во главе с епископом Тихоном (Зайцевым), а широкая полемика, развернувшаяся по поводу его установки, подогревалась участием в ней священнослужителей, приобретая еще и политическое измерение. Протоиерей Владимир Вигилянский и вовсе назвал противников установки монумента князю Владимиру на Воробьевых горах ни много ни мало ненавидящими христианство экстремистами, а Церковь – стержнем русской государственности.
Атмосфера в обществе еще более накалилась, когда стало известно, что установку памятника Ивану Грозному в Орле поддерживает предстоятель Русской православной церкви патриарх Кирилл: его позиция состояла в том, что этот правитель заслуживает признания и увековечения как основатель города и как «мощный государственник». Вместе с тем его методы управления страной (а в этом, как и в роли для государства, патриарх сравнил его с Петром I) он назвал неприемлемыми. Схожим мнением о памятнике поделился и митрополит Орловский и Болховский Антоний (Черемисов). «Памятник царю Ивану Грозному нужно установить именно как основателю города Орла, не канонизируя и не восхваляя его», – заявил он Интерфаксу. Позиция иерархов РПЦ, хотя и была ясно выражена, породила слухи о том, что не за горами новая дискуссия о канонизации Ивана Грозного, вопрос о которой уже поднимался покойным ныне митрополитом Санкт-Петербургским и Ладожским Иоанном (Снычевым) в 90-е годы, но не нашел отклика в церковной среде. Да и взгляд патриарха Кирилла на фигуру царя по сравнению с тем, которое он высказывал в сане митрополита, заметно изменился. «Царь Иван Грозный в последние годы своей жизни, окружив себя опричниной, творил дела беззаконные. Стремясь укрепить свою собственную личную власть, он расправлялся со всеми, кого подозревал в некой оппозиции», – говорил он в 2009 году, выступая в Успенском соборе.
Однако и образ деда Ивана Грозного оказывается не столь однозначно парадным, как это представляют инициаторы установки памятника московскому самодержцу. Правление Ивана III было ознаменовано не только стоянием на Угре, но и разгромом Великого Новгорода. Посланные против вечевой республики московские ратники «пленующе и жгуще, и люди в плен ведуще» разорили ее земли, а тысячи жителей Новгорода были перебиты в двух походах.
Мнения опрошенных «НГР» экспертов о культурно-исторической деятельности Церкви разделились. «Атмосфера и социокультурный фон историй с памятниками совершенно различны, – сказал нашему изданию руководитель Экспертного центра Всемирного русского народного собора Александр Рудаков. – Протесты против установки памятника Ивану Грозному аргументировались политическими претензиями к нему, тем, что он организатор опричнины и те достижения, которые были достигнуты в его царствование, этим перечеркнуты. Что касается памятника святому Владимиру, то там протестовала чисто антирелигиозная аудитория, у которой вызывает протест любое проявление религиозной общности. Памятник Ивану III в Калуге – это другая история». Эксперт считает, что заслуги Ивана III должны признаваться всеми гражданами России вне зависимости от национальной принадлежности: «Именно благодаря ему Россия обрела суверенитет, а суверенитет сейчас – очень важная тема и в глобальной, и во внутренней повестке». Но об общецерковной позиции по историческим вопросам, по мнению Рудакова, говорить сложно: разные группы верующих имеют разные исторические и политические взгляды. «Становление общегражданской нации – сложный процесс, и крайне важно, на каких мировоззренческих основах этот процесс будет строиться. С моей точки зрения, важно, чтобы это был опыт исторических традиционных религий России».
Историк и писатель Павел Проценко уверен в том, что инициативы министра Владимира Мединского в области истории – искусственные и мертворожденные. «Иван III активно собирал земли вокруг Москвы – видимо, возник такой тренд, что это царь-собиратель, – сказал Проценко «НГР». – Хотя он был царем очень жестким и жестоким, даже в сравнении с Иваном Грозным. Забывается то, что главное действующее лицо – это народ, общество, молчавшее в то время. По-видимому, военно-историческое общество, которое возглавляет министр Мединский, поставило своей целью освоение пространства русской культуры памятниками на тему старой истории, акцентируя внимание на жестких и сильных правителях, вплоть до Иосифа Сталина. Какой в этом смысл – я не вижу, это попадание в историю, написанную не великими русскими историками, а Салтыковым-Щедриным. Иван III одно время заигрывал с нестяжателями (течение в Русской церкви XVI века. – «НГР»). И что? Заигрывал, колебался – и разогнал. Он заложил те основы, которые его внук употребил для бесчинств на русской земле». Российский патриотизм, по мнению историка, нуждается в компромиссных фигурах, а не «сильных личностях», более культурных и целостных символах.
При этом форму, в которой в проектах РВИО участвует РПЦ, Павел Проценко считает в большой степени свидетельством ее недостаточной самостоятельности, в первую очередь – на уровне мировоззрения: «У нашего правящего архиерейства еще советская закалка: если властная вертикаль приказывает, надо работать в рамках этого приказа, они не привыкли возражать. Как при монголо-татарах: даже Александр Невский шел брать ярлык, потому что надо было выживать. Но ведь сейчас уже не время такого выживания!» Собеседник издания также отметил, что в исторической России к установке памятников государственным деятелям подходили с куда большей осторожностью, десятилетиями взвешивая все «за» и «против». Очевидно, сегодня поддержка Церковью увековечивания в памятниках противоречивых деятелей тяжелого и жестокого периода русской истории дает критикам Церкви возможность утверждать, что она становится не просто сподвижницей государства, а его институтом, своего рода идеологическим «министерством державности».
