Почему уцелело ДАИШ

Число террористов уменьшилось, но их «государство» уничтожить не удается. Фото Zuma/ТАСС

Вторую годовщину отмечает «Исламское государство» (запрещенная в России террористическая группировка). 29 июня 2014 года на карте мира возникло это новое образование, объявившее себя «всемирным халифатом».

Как террористы отметят эту дату, сказать не берусь. Вопрос в том, почему этот, казалось бы, заведомо обреченный на гибель «халифат» с ВВП, равным ВВП Барбадоса, против которого сражаются две коалиции – российско-иранская и американская, а третья, саудовская,  продолжает готовиться к схватке, до сих пор жив, хотя и съежился с 9 до 6 млн «граждан»?

Оставим на совести тех, кто твердит, что «Исламское государство», ИГ, именуемое также ДАИШ (арабская аббревиатура от «Исламское государство Ирака и Шама» – Дауля исламийя фи-ль-Ирак ва Шам), состоит сплошь из бандитов, и попытаемся честно подумать о причинах его живучести.

Почему оно уцелело? И есть ли у него будущее?

Прежде всего ДАИШ отражает глубинную, существующую в мусульманском мире тенденцию к реализации исламской альтернативы, то есть  построению государства и общества на принципах ислама, на основе шариата. Все остальные испробованные модели оказались несовершенными или провалились, наглядным подтверждением чего явилась арабская весна, свалившая сразу несколько режимов и увенчавшаяся подъемом исламизма.

У ДАИШ немало симпатизантов во всем мусульманском мире, которые, осуждая жестокие методы его борьбы, верят в возможность и необходимость построения «истинного» исламского государства. Вопрос во времени и методах.

Многие мусульмане вообще полагают, что противники ДАИШ ведут войну не против него, а против ислама. Такое настроение бытует и среди мусульман России. На помощь ИГ со всего мира (из 70 стран) едут десятки тысяч моджахедов. Вопреки распространенному в Европе, России, Штатах мнению, большинство из них сражаются за идею, а не за зарплату. Переезд на Ближний Восток многие из них именуют хиджрой, отождествляют себя с первыми мусульманами пророка Мухаммеда, который в 622 году по христианскому календарю совершил свою хиджру – переезд из Мекки в Ясриб (впоследствии Медина) во имя спасения ислама. Новым «переселенцам» присущ фанатизм. И воевать с ними очень непросто.

Почти с самого момента своего провозглашения «Исламское государство» подвергалось бомбардировкам. 31 сентября 2015 года свою военно-воздушную операцию развернула Россия. На российских федеральных каналах ежедневно звучали победные реляции. Если им верить, то ДАИШ должно было уже давно прекратить свое существование. А оно уцелело, хотя и понесло ущерб.

Заметьте, однако, что ни в Вашингтоне, ни в Москве даже не заикались о возможности проведения серьезной наземной операции. Почему? Потому что в обеих столицах держав не верят в ее быстрый и окончательный успех. Действительно, наземная операция наверняка окажется затяжной, приведет к большим потерям и вызовет негативную реакцию в мусульманском мире, где ее уж точно воспримут как войну против ислама. Как воспринимали советскую интервенцию в Афганистане, а позже вторжение в эту страну американцев, а также войну против чеченских сепаратистов. Помощь ДАИШ со всех концов мусульманского мира может только увеличиться.

Говорить же о единой коалиции против ДАИШ наподобие антигитлеровской не приходится: между противниками «халифата» существуют серьезные разногласия. Не помню, кто первый уподобил антиигиловскую коалицию антигитлеровской. Это был не очень сообразительный человек. Во-первых, потому, что тем самым он чуть ли ни до небес вознес авторитет ДАИШ как могущественной геополитической силы, а во-вторых, «халифат» не может капитулировать, подобно Германии в 1945 году. Даже поражение будет объявлено его создателями как временная неудача, как начало новой фазы борьбы за ислам, которая неизбежно приведет к победе. Как идейно-политический и религиозный феномен «Исламское государство» непобедимо.

Да и все ли так уж искренне заинтересованы в разгроме ДАИШ? Ведь если подходить к проблеме с позиции здорового цинизма, то окажется, что от «халифата» есть и некоторая польза. Как минимум его существование стало побудительным мотивом для международного сотрудничества, во всяком случае, об этом постоянно заявляют и в Америке, и в Европе, и в России. По словам главы дипломатического ведомства России Сергея Лаврова, ИГ – «наш главный враг на сегодняшний момент».

Для России борьба против ИГ стала предлогом для демонстрации силы и укрепления позиций на Ближнем Востоке. Формальным поводом для военно-воздушной операции была именно борьба против терроризма. Кроме того, сотрудничая с США и европейскими странами на Ближнем Востоке, Москва рассчитывает на то, чтобы в какой-то степени отвлечь их внимание от «украинского вопроса» (пока это категорически не получается). Наконец, ДАИШ привлекает к себе мусульманских радикалов, «вытягивая» их из России, что ведет к ослаблению их позиций внутри страны. Известно, например, что развал некогда влиятельного «Имарата Кавказ» (террористическая группировка, запрещенная в России) был вызван именно отъездом на Ближний Восток наиболее фанатичных из входивших в его состав боевиков.

Считается аксиомой, что победа над ДАИШ неизбежна, и она лишь вопрос времени. Однако в данном случае само по себе время является исключительно важным фактором. Если затянувшаяся война против ИГ обратится в рутину, то мировое сообщество постепенно может и привыкнуть к факту существования «халифата». Как оно привыкло к арабо-израильскому конфликту, да и не только к нему.

Способность ИГ к длительному противостоянию, его стремление к созданию государственных институтов и структур в конечном счете могут подтолкнуть его к внутренней трансформации, так сказать, «самоусовершенствованию» и одновременно усилению внутри него позиций прагматиков. Это, в свою очередь, может привести к отказу от наиболее одиозных форм противостояния, в том числе от террора.

ИГ  не «Аль-Каида» (террористическая группировка, запрещенная в России), для которой террор, «месть неверным за оскорбление ислама» стал самоцелью. ИГ – более сложная конструкция, нацеленная на государственное строительство. Если представить, что границы государств на Ближнем Востоке будут меняться, а де-факто они уже меняются, допустить появление новых квазигосударственных анклавов, то на новой перекроенной карте ИГ вполне может обрести свое место.

Теоретически можно предположить возникновение «патовой ситуации», при которой победа над ДАИШ будет бесконечно откладываться. Но и само оно, уставшее от непрестанного сопротивления, окажется неспособным к активным наступательным действиям. При таком раскладе не исключено, что «халифатисты»-прагматики предложат свой вариант урегулирования кризиса. Да, скорее всего их протянутая рука «с оливковой ветвью» повиснет в воздухе, никто не захочет официально признать «государство» террористов. В то же время, если война с ИГ станет бесконечной, кто поручится за то, что его противники не пойдут с ним на неофициальный контакт, тем более что опыт общения с исламистами накоплен значительный?

В мае–июне с.г. нажим на ДАИШ усилился. Коалиция готовится к штурму его «столицы», города Ракки. Предположим, что штурм завершится успешно. Но положит ли это конец «Исламскому государству»?