Оксана Коткина
Партию УНИТА подозревают в планах разыграть исламскую карту на предстоящих выборах в парламент. Фото с сайта www.unitaangola.org
Уже не в первый раз из Анголы поступают сообщения о запрете ислама на государственном уровне. Учитывая, что эта информация была опровергнута российской дипмиссией в столице страны Луанде, интересно рассмотреть политическую подоплеку периодически появляющихся сообщений о запрете одной из мировых религий в государстве юга Африки.
Впервые подобная информация появилась в прессе в 2013 году. Тогда поводом стал отказ правительства от регистрации «Исламского сообщества Анголы». Наряду с этой организацией отказ в регистрации в Министерстве юстиции и культуры получили еще 194 объединения, не имеющие отношения к исламу. Причиной отказа стало действующее в стране законодательство, согласно которому религиозные общины, чтобы быть зарегистрированными, должны насчитывать не менее 100 тыс. членов и быть представленными в 12 из 18 провинций государства. Этот закон вступил в силу в 1998 году, и начиная с 2004 года ни одной религиозной организации выполнить требования правительства не удалось.
Учитывая, что, по разным оценкам, мусульмане в Анголе насчитывают 80–90 тыс. (примерно 1–1,5% населения, тогда как количество христиан около 88%, из них католиков 55%, протестантов чуть больше 30%), понятно, что община не получила государственной регистрации. Вместе с тем если раньше официально не зарегистрированные религиозные общины могли де-факто продолжать свою деятельность, в 2013 году правительство ужесточило контроль за соблюдением закона, закрыв несколько мечетей.
Хотя министр культуры Анголы Роза Круз э Силва уверила журналистов, что закрыты были не только мечети, но и культовые здания других религиозных общин, репрессивные действия правительства могут означать желание властей Анголы ограничить распространение ислама в стране. Для этого могут быть три причины.
Прежде всего, как официально объясняет свои действия президент страны Жозе Эдуарду душ Сантуш, правящая партия «Народное движение за национальное освобождение Анголы» (МПЛА), которая на заре своей деятельности опиралась на народ амбунду, составлявший 25% населения государства, и на помощь СССР и Кубы, опасается распространения экстремистских исламских течений. Нигерийский сценарий развития событий показывает, что эти опасения могут быть небеспочвенными. Кроме того, во время второй фазы гражданской войны (1992–2002) финансирование оппозиционного правительству «Национального союза за полную независимость Анголы» (УНИТА), этнически представленного народом овимбунду, составляющим 37% населения страны, во многом осуществлялось за счет продажи алмазов ливанскому исламистскому движению «Хезболлах». В 1992–1998 годах УНИТА вывезла алмазов на 3–4 млрд долл.
Еще одной причиной для действий правительства могут служить события арабской весны, отголоски которой докатились и до Анголы. В 2011–2012 годах в стране прошли протестные акции, хотя на выборах 2012 года победу на парламентских выборах со значительным перевесом – в 80% – одержал действующий президент страны.
Наконец, последним мотивом для действий правительства может быть тот факт, что большинство ангольских мусульман – иммигранты. Таким образом, предубежденное отношение к исламу может быть признаком ксенофобии. Правда, если проследить, откуда в Анголу прибывают иммигранты, этот аргумент теряет свою весомость. Согласно отчету ООН, в 2013 году в страну прибыло около 90 тыс. мигрантов. Из них 70 тыс. – выходцы из Демократической Республики Конго (ДРК), Португалии, Кабо-Верде, Сан-Томе и Принсипи и Южной Африки. Во всех этих странах мусульмане составляют меньшинство населения. Остальные 20 тыс. приезжих приходятся на страны Западной Африки. В прессе встречаются сообщения о притеснениях как конголезских иммигрантов, так и мусульман-иммигрантов из Западной Африки, в том числе из Гвинеи, Мали, Мавритании и Сенегала. Мигранты приезжают в Анголу потому, что в стране более высокий уровень благосостояния благодаря нефтяным доходам.
Однако, учитывая активность в странах Западной Африки «Хезболлах», возможно, действия правительства продиктованы не заботой о сохранении рабочих мест за коренными жителями Анголы, а как раз соображениями безопасности. «Хезболлах» внедряется в Западной Африке в среду ливанской диаспоры, причем этот процесс активизировался после взрывов 1992 и 1994 годов в Аргентине, откуда экстремистов вытеснили. Например, в ДРК 7 тыс. ливанцев контролировали 40% торговых предприятий столицы – Киншасы, что облегчало для «Хезболлах» возможность проникновения в страну.
С другой стороны, под предлогом защиты религиозных меньшинств часто оказывается внешнее давление. Ангола является важной страной из-за богатых залежей алмазов. Эта страна находится на четвертом месте в мире (после Ботсваны, России и ЮАР) по уровню добычи алмазов и на третьем месте в мире по их средней цене, уступая Намибии и Сьерра-Леоне. За счет продажи алмазов, как уже сказано, осуществлялось финансирование УНИТА после 1992 года, когда его прекратили поддерживать США и ЮАР. Продажа алмазов остается стабильной статьей доходов Анголы и сегодня.
Не последнюю роль в формировании ВВП страны играет также добыча и экспорт нефти. По оценкам экспертов, в ближайшие годы Ангола выйдет по добыче нефти на первое место в Африке, опередив Нигерию. В августе с.г. Ангола потеснила Россию со второго места после Саудовской Аравии по поставкам нефти в Китай. В конце 1990-х – начале 2000-х годов в стране были открыты новые нефтяные месторождения, находящиеся в основном на шельфе Атлантического океана. Их разработку ведут по большей части иностранные компании – Total (Франция), Exxonmobil (США), BP (Великобритания), Statoilhydro (Норвегия), Sinopec (Китай) и Agip (Италия); государственная компания Sonangol владеет лишь небольшой частью месторождений.
Нефтяной фактор уже сыграл роль в истории страны, когда нефтеносная эксклавная провинция Кабинда, включенная в состав независимой Анголы по Алворскому соглашению, по которому Ангола получила независимость от Португалии, начала борьбу за отделение от нового независимого государства. Демократический фронт Кабинды и Фронт освобождения Кабинды ведут войну против правительства и по сей день.
Косвенным свидетельством непростой подоплеки сообщений о запрете ислама в Анголе может служить то, что почти одновременно с первыми сообщениями в 2013 году международная организация Transparency International, занимающаяся оценкой уровня коррупции в разных государствах мира, вручила Приз за честность ангольскому правозащитнику Рафаэлю Маркешу де Мораишу за расследование «Кровавые алмазы: коррупция и пытки в Анголе». В апреле 2014 года Мораиш опубликовал на своем сайте Maka Angola статью «Почему ислам запрещен в Анголе». В этой статье он рассказывает о конфиденциальном меморандуме, который в 1999 году направил бывший министр юстиции Пауло Чипилико Совету министров Анголы, предлагая остановить распространение в стране ислама как религии, склонной к фундаментализму. Совет министров отказался воплощать эти идеи на практике. В 2007 году министр юстиции предложил собрать все мусульманские организации страны в единое административное подразделение, главу которого назначало бы правительство. Комиссия из 21 исламского религиозного лидера проголосовала за это нововведение. Эти и другие утверждения Мораиша невозможно проверить, а некоторые факты его статьи (например, количество сожженных или закрытых мечетей) противоречат сами себе, зато отвечают запросам западных СМИ, увлеченно рассказывающих о запрете мусульманкам Анголы носить хиджаб.
«Ликвидация незаконно построенных мечетей была направлена на создание некомфортных условий для проживания иммигрантов-мусульман», – комментирует ситуацию профессор МГИМО (У) МИД РФ Андрей Емельянов, добавив, что на такие меры власти Анголы заставил пойти печальный опыт Кот-д’Ивуара. «Ангола является вторым по значимости партнером Пекина в Африке и одним из основных поставщиков энергоносителей. Раздувание этой темы в западных СМИ можно рассматривать как продолжение антикитайской кампании, выгодной прежде всего США», – заключил эксперт.
Не стоит забывать и об оппозиции, для которой сейчас самое подходящее время разыграть исламскую карту. Парламент Анголы избирается на четыре года, следующие выборы пройдут в 2016 году. После смерти лидера УНИТА Жонаса Савимби в 2002 году позиции партии сильно ухудшились. Если на парламентских выборах 1992 года партия получила 34% голосов избирателей, а лично Савимби, номинировавшегося на президентский пост, поддержали 40% граждан Анголы, то в 2008 году за УНИТА проголосовали всего 16% избирателей. Нынешний лидер партии Исайаш Самакува представляет умеренную линию, которой недовольны многие ветераны гражданской войны. В 2012 году бывший руководитель разведки УНИТА Абель Шивукувуку основал партию Широкой конвергенции за спасение Анголы (КАСА), которая уже на парламентских выборах 2012 года получила 6% голосов. В настоящее время партия рассматривается как наиболее активный и перспективный участник оппозиции. В 2012–2013 годах члены КАСА участвовали в антиправительственных протестах, которые считаются отголоском арабской весны на юге Африки.
Однако ученый секретарь Научного совета РАН по проблемам Африки Анатолий Саватеев считает, что «едва ли можно использовать исламский фактор на выборах против режима».
