Либералы в сутанах

Критики считают, что Католическая Церковь, обратившись лицом к людям, при этом повернулась спиной к священной традиции. Фото с сайта www.carmelite.org

Европейская пресса полнится различными публикациями, посвященными противостоянию так называемых модернистов и консерваторов в Римско-Католической Церкви. Подобные материалы имеют под собой реальные основания, так как это противостояние не только наличествует в РКЦ, но и является фактором, определяющим ее внешнюю и внутреннюю политику.

Дискуссия модернистов и традиционалистов в Римской Церкви имеет долгую историю, которая уходит корнями еще в XIX век. В 1864 году Папа Пий IX осудил некоторые направления мысли, допускавшие возможность спасения вне Церкви и провозглашавшие равенство всех религий. В 1907 году Пий X в энциклике «Pascendi Dominici Gregis» («Кормление стада Господня») расширил список учений, которые подпадали под понятие модернизма. Это касалось прежде всего попыток интерпретации традиционной католической теологии (главным образом основанной на богословии святых Августина и Фомы Аквинского) через призму новейших философских систем. Модернизм был признан ересью и однозначно осужден.

Однако ключевым событием в этой дискуссии стал Второй Ватиканский Собор (1962–1965). Надо отметить, что к этому времени РКЦ оказалась в совершенно новых для нее условиях. Крах католических монархий в Европе, Вторая мировая и Холокост, триумф коммунизма в Восточной Европе, торжество научно-технического прогресса и большая популярность атеистической идеологии в интеллектуальной среде – все это требовало новых механизмов взаимодействия Церкви с обществом и светской культурой. Для их выработки и был созван Второй Ватиканский Собор. Объявивший о его созыве Папа Иоанн XXIII подчеркивал, что работа Собора носит пастырский характер, то есть в его рамках обсуждаются только проблемы проповеди христианства в современном мире, при этом участники воздерживаются от каких-либо решений по богословским вопросам. Однако Иоанну XXIII не удалось дожить до окончания Собора (он умер в 1963 году), а в ходе последнего его главные деятели под руководством уже нового Понтифика, Павла VI, отошли далеко от обсуждения сугубо миссионерских задач и приняли целый ряд догматических документов, фундаментально изменивших облик Римско-Католической Церкви. Из них стоит выделить два особенно ярких постановления – Lumen Gentium (Свет народам) и Sacrosanctum Concilium (Святейший Собор, или Конституция о священной литургии). На их примере хорошо заметен тот слом традиции и идентичности, который пережила и переживает сегодня Римская Церковь.

В Lumen Gentium Собор допускает, что в исламе Бог действует, непосредственно спасая человека (пункт 16). На первый взгляд в этом нет ничего особенного и удивительного. Однако если вспомнить сложившееся на протяжении многих веков неприятие католиками (да и православными верующими) исламского вероучения, можно поразиться радикальности этого шага. Sacrosanctum Concilium – документ, реформировавший традиционное католическое богослужение. Римская месса (литургия) стала совершаться на национальных языках и была существенно сокращена. Более того, создатели этого документа поставили целью максимально сблизить литургию не только с православным, но и с протестантским богослужением. В комиссии, которая готовила проект этого постановления, работали представители Лютеранской и Англиканской Церквей. В других документах Собора проводятся попытки дать богословское обоснование некоторым другим явлениям и ценностям либерально ориентированного общества – религиозному плюрализму, индивидуализму, светской этике, свободе совести и т.д.

Итак, на Втором Ватиканском Соборе Римская Церковь стала на путь обновления (aggiornamentо с итал. – обновление). Модернизм, осужденный ранее, стал знаменем католицизма в ХХ веке. Каковы последствия этого обновления?

Для начала можно констатировать, что главная цель Собора – удержать верующих от ухода из Католической Церкви и привлечь в нее как можно больше людей – не была достигнута. С 60-х годов XX века начинается колоссальное падение числа верующих, ранее идентифицировавших себя с РКЦ. Результаты социологических опросов весьма плачевны для католического мира. Во Франции не более 10% населения участвуют в регулярной богослужебной жизни, в Австрии с 90-х годов начался стремительный отток из лона Церкви, этот процесс начинает затрагивать и Испанию. Единственный регион, который более или менее сохраняет верность католицизму, – Восточная Европа (главным образом Польша и Венгрия), но здесь преобладают консервативно настроенные епископы и священники, которые не разделяют обновленческие тенденции современного Ватикана.

На поверку выходит, что в реальности Второй Ватиканский Собор запустил совершенно обратный процесс. В широко распахнутые духу современности двери, которые раскрыла Церковь, никто не вошел, наоборот, огромные массы через эти двери из нее вышли.

Однако есть и другие тенденции, наметившиеся после Собора. Прежде всего значительные сдвиги в диалоге с христианскими конфессиями и нехристианским религиями. Самыми крупными событиями в этом контексте являютcя снятие взаимных анафем между Римской и Константинопольской Церквами; впервые начиная с 1054 года встречи Римского Папы и Константинопольского Патриарха в Иерусалиме и Константинополе, участие в совместных богослужениях и молитвах, что имеет свое развитие и при нынешних Понтифике и Вселенском Патриархе. Такой процесс происходит и в отношениях Ватикана с различными протестантскими деноминациями. И здесь он наталкивается на критику со стороны католиков-консерваторов. Православие воспринималось католицизмом как Церковь, находящаяся в расколе, но сохранившая апостольское преемство и действенность таинств. Активный диалог с Константинопольской Церковью начался еще в начале XX века. В то же время протестантизм оценивался РКЦ как еретическое направление, контакты с которым должны иметь главной целью отречение «еретиков» от своих заблуждений.

Если же говорить о диалоге РКЦ с нехристианскими религиями, то можно вспомнить встречи представителей почти всех религий мира в католическом монастыре в Ассизи, собранные по инициативе Папы Иоанна Павла II на молитвенное собрание в 1986 и 2002 годах. Однако стоит отметить, что подобные встречи, как на уровне конкретных приходов, так и на уровне высших иерархов РКЦ, с годами становятся весьма формальным и рутинным делом.

Консервативно настроенных католиков подобные факты приводят в недоумение. Они убеждены, что адекватный экуменический диалог может вполне обходиться без участия Понтифика и иерархов РКЦ в совместных богослужениях и обрядах, в которых истинный католик (тем более Папа) участвовать не может. Конфликт между консервативным и либеральным крылом в католицизме усугубляется еще и жаркими спорами вокруг литургической практики.

Большое количество католиков не хотят признавать реформированную Вторым Ватиканским Собором литургию и другие богослужения, таинства и обряды. В 1988 году этот конфликт даже привел к расколу: архиепископ Парижский Марсель Лефевр выступил с жесткой критикой решений Собора (особенно по вопросам литургики) и политики Ватикана в отношении некатолических Церквей и нехристианских религий, в результате чего архиепископ был отлучен от Церкви. Отлученным от Церкви оказалось и основанное Лефевром Братство Пия X. Впрочем, Бенедикт XVI, которого можно назвать консервативным Папой, снял это отлучение. Он же позволил совершать традиционную Тридентскую мессу на латинском языке. В связи со своей достаточно консервативной позицией Бенедикт XVI вынужден был вести едва ли не войну с либеральной частью Курии, во главе которой стоял бельгийский кардинал Готфрид Даннеелс. К слову, нынешний Папа Франциск в бытность свою примасом Аргентины тоже являлся противником неоконсервативных начинаний Бенедикта XVI.

В конечном счете Второй Ватиканский Собор при всем своем новаторстве и ряде полезных для Церкви решений в целом вверг последнюю в глубокий системный кризис, выход из которого будет нелегким и долгим. Сущность кризиса заключается в том, что Собор, желая сделать Церковь понятной и открытой для современного европейского общества, по сути, стал приспосабливаться под это несовершенное общество. В результате католицизм в Европе сегодня рискует окончательно потерять свою идентичность, а вместе с этим и свое былое всемирное влияние.