Владимир Бараев
Дамба Аюшеев стал первым лидером бурятских буддистов, избранным на альтернативной основе.
В этом году Бурятия отмечает 250-летие института духовных лидеров российского буддизма – Хамбо-лам. О нынешнем, XXIV Пандито Хамбо-ламе Дамбе Аюшееве идет много споров. Одни превозносят его за прямоту, искренность, другие обвиняют в авторитаризме.
Дацан Балдан-Брэйбун
С Дамбой Аюшеевым я познакомился осенью 1993 года на открытии дацана Балдан-Брэйбун в селе Мурочи, под Кяхтой. Это первый храм Бурятии, построенный в 1730-х годах, когда буддизм шагнул из Монголии на территорию Российской империи. Два века спустя древний дацан разрушили. В начале 1990-х годов патриоты Кяхтинского района решили восстановить его.
В начале 1990-х годов я редактировал в Москве журнал «Буддизм» и альманах «Буддийский мир». Меня попросили участвовать в выпуске памятной медали в честь возрождения дацана. Осенью 1993 года я вылетел в Улан-Удэ, а затем на «рафике» – в Мурочи.
Подъезжали к Мурочи в сумерках. Я увидел залитый светом трехэтажный храм. Эффект символический – возрождение из тьмы веков! В каменном здании, пахнущем известью и свежей краской, я впервые увидел Дамбу Аюшеева. Высокий, усталый на финише стройки, но энергичный, он пронзил меня острым взглядом и приобнял. Ему сказали, кто я и что привез. Он сразу стал рассматривать медали. Изображение дацана и надпись витиеватыми буквами «Балдан-Брэйбун» ему понравились.
Ширетуй – от монгольского слова «ширээ», то есть «стол» или «престол». В переводе на русский – «столоначальник» или «занимающий престол». Один из высших, весьма достойных чинов буддийской иерархии. Возглавить монастырь доверят не каждому. Дамба Аюшеев начал строительство дацана в 1991 году, став руководителем стройки. Много времени ушло на переговоры, вернее, уговоры земляков на выделение денег, цемента, леса, других материалов. Средств на стройку не могли найти ни руководство района и республики, ни тогдашнее Центральное духовное управление буддистов (ЦДУБ). Но Аюшеев проявил недюжинные организаторские способности, использовал давние дружеские связи, установил новые. За два года храм воскрес из небытия.
Перед началом стройки тогдашний Хамбо-лама заявил: «Построишь храм, назначим ширетуем». Когда условие было выполнено, ЦДУБ присвоил Аюшееву этот титул. Для Дамбы Бадмаевича наступил новый период жизни. Одно дело – строить дацан, и совсем другое – возглавлять его: совершать службы, произносить проповеди, набирать, содержать, учить новых лам, общаться с верующими.
Опыта никакого. За плечами лишь пять лет учебы (1983–1988) в Буддийском университете имени Дзанабазара в Улан-Баторе. И год работы куратором студентов, прибывших из разных концов СССР. Он изучал санскрит, молитвы, астрологию и традиционные обряды. А главной специальностью выбрал тибетскую медицину. Став эмчи-ламой (специалистом по тибетской медицине) Иволгинского дацана, Дамба Аюшеев использовал знания, полученные в Улан-Баторе. Когда земляки попросили его принять участие в возрождении дацана в Мурочи, он без колебаний согласился.
Хамбо-лама
После развала СССР наметился раскол среди буддистов СССР. В Калмыкии при участии тогдашнего президента этой республики Кирсана Илюмжинова построили новый буддийский храм в Элисте, «самый большой в Европе». Калмыки решили не подчиняться Центральному духовному управлению буддистов.
Возникли сложности и в Бурятии. Большие суммы, принадлежащие Иволгинскому дацану, тогдашний Хамбо-лама присвоил и вывез в Монголию. Когда он вернул часть средств, судить его не стали. Ограничились обвинением в халатности и избрали нового. Но, к сожалению, и тот вскоре был уличен в пьянстве и лишен сана.
В 1993 году впервые были проведены альтернативные выборы нового Хамбо-ламы. Одним из кандидатов оказался Дамба Аюшеев. Всего два года он возглавлял храм Балдан-Брэйбун, но успел создать дружный сплоченный коллектив. Жители полюбили 30-летнего ширетуя. На пост нового Хамбо-ламы претендовал популярный в Улан-Удэ Нимажал Илюхинов, но большинство лам проголосовали за Аюшеева.
Интересно совпадение имен самого первого Хамбо-ламы, с которого 250 лет назад началась история духовных лидеров Бурятии, и XXIV Хамбо-ламы. Первым был Дамба Доржо Заяев. Аюшев – тоже Дамба. Совпадений в судьбах первого и нынешнего лам тоже достаточно много. Начнем с того, что Заяев в 29 лет вернулся из Тибета и начал строительство храма на Чикое, назвав его Балдан-Брэйбун, в честь монастыря в Лхасе, где он учился. Аюшеев тоже в 29 лет начал возрождение храма Балдан-Брэйбун. Заяев в 1768–1769 годах был в Петербурге, где Екатерина II удостоила его награды. Аюшев много раз встречался с Путиным в Москве и Бурятии. В 2013 году президент наградил его орденом Дружбы. Заяева уважали в Монголии и одаривали его подарками. Аюшеев – частый гость Монголии. И нынешнее правительство вручило ему орден Полярной звезды, высшую награду для иностранных друзей – «За вклад в укрепление русско-монгольских отношений».
Нетленный лама
 |
| К числу достижений Аюшеева в первую очередь относят возрождение дацана Балдан-Брэйбун. Фото с сайта www.sangharussia.ru |
В 2002 году в Бурятии ламы Иволгинского дацана откопали с трехметровой глубины саркофаг из кедровых досок, внутри которого в позе лотоса сидел монах. Это был XXII Хамбо-лама Итигэлов, который вместе со знаменитым ламой Агваном Доржиевым построил буддийский дацан в Петербурге, первый в Европе. В начале Первой мировой войны Итигэлов передал свои личные сбережения Николаю II, а тот использовал их на нужды фронта. После революции 1917 года Итигэлов вернулся в Бурятию, где возглавил буддийскую общину.
15 июня 1927 года ему исполнилось 75 лет, и он решил покинуть этот мир. Попросил приближенных начать молебен – проводы усопшего, но они отказались. Тогда он сам начал заупокойную молитву, и вскоре дух покинул тело. Ученикам пришлось исполнить его просьбу – поместить в саркофаг из кедровых досок и закопать выше села Верхняя Иволга. Кроме того, Итигэлов завещал вскрыть его могилу через 75 лет.
В 1955 году монахи решили проведать могилу. Но как найти ее? Место погребения не отмечено ни памятником, ни камнем. И тут помог историк Бимба Цыбиков, провожавший Хамбо-ламу в последний путь. Он показал место захоронения, и саркофаг нашли. Ламы удивились, что Итигэлов по-прежнему, как живой, сидит в позе лотоса. Под молитвы они сменили одеяние Итигэлова, помазали тело кедровым маслом, обложили солью и опустили вниз. В 1973 году обряд повторили.
В 2002 году исполнилось 75 лет со дня смерти Итигэлова. Хамбо-лама Аюшеев решил выполнить просьбу «ушедшего в нирвану» – переместить его в Иволгинский храм. Многие думали, что останки разрушатся, но тело осталось целым. Поклонение ламе, которого бурятские буддисты признали нетленным, происходит до сих пор.
Явление богини
В 1990-х годах лесорубы нашли в отрогах Баргузинского хребта, у села Ярикта, «золотую пирамидку» – маленький домик, окрашенный в золотистый цвет, с изображением «тысячи будд». Слухи о нем дошли до Аюшеева, когда он уже стал Хамбо-ламой. В 30-х годах ламы спрятали в тайге сокровища Баргузинского дацана. «А ведь пирамидка – это знак!» – подумал Аюшеев и в 2005 году поехал на то место.
Прибыв в Ярикту, Хамбо-лама поднялся по лесному склону местности с названием Улзутара. По-русски – Встреча. Первые поиски не дали успеха. Решив отдохнуть, Аюшеев вошел в состояние медитации. А когда очнулся, увидел в 10 метрах от себя на большом обомшелом камне танцующую богиню. На голове корона, на шее ожерелье. Руки и ноги согнуты в танце. Тут Аюшеев понял: перед ним богиня Янжима, на санскрите Сарасвати. Богиня милосердия и материнства! Такую вот историю рассказывают в Бурятии.
В 2006 году я специально приехал в Ярикту. Поднимаясь к местечку Улзутара, шел мимо деревьев, увешанных белыми и синими хадаками – ритуальными шарфами, а под ними – конфеты, плитки шоколада, деньги, детские игрушки, куклы. Это подношения приезжающих. И, наконец, своими глазами увидел богиню Янжиму.
Большая каменная глыба, длиной 6 метров, шириной 2 и высотой 3 метра, не очень заметна среди других обомшелых камней. Говорят, не каждому дано рассмотреть богиню. Те, кому удается разглядеть, видят ее по-разному, например, вместо ожерелья – длинную косу… Богиня «нарисована» лишайником.
Это место стало центром паломничества. Сотни людей на машинах приезжают на поклонение богине. Из Улан-Удэ и других городов и селений организовали спецрейсы автобусов, перевозящих туда и обратно всех желающих. Приезжают иркутяне, читинцы…
Лама спускается с неба
Хамбо-лама Аюшеев не любит откладывать дела и потому часто летает на вертолетах. К этим визитам духовные лица относятся порой с опаской. Хамбо-лама крутоват в отношениях с подчиненными, и его явно побаиваются. Однажды ширетуй одного из дацанов стал проявлять внимание к бродячим странникам, среди которых оказались шаманы – представители «конкурирующей», но тоже традиционной для бурят религии. Реакция была мгновенной. Ширетуя сняли с поста, а пилигримов изгнали. Все это в рамках борьбы за укрепление традиционного буддизма.
Одной из главных задач Хамбо-лама Аюшеев считает возрождение родного языка. В последние десятилетия усиливается обрусение бурятской молодежи. Кино, телевидение, концерты московских звезд сделали юношей и девушек поклонниками современной рок-, поп-музыки. Преподавание родного языка в школах не дает желаемого эффекта. Мало учителей родного языка. Новых песен, сказок на бурятском языке не хватает, газет и журналов на бурятском языке – единицы. Дело дошло до того, что ЮНЕСКО отнесло бурятский язык к числу исчезающих.
Поэтому в ноябре 2013 года Иволгинский дацан провел международную конференцию «Будущее бурятского языка и его перспективы». Там зашла речь о том, что в основе родного языка не должен лежать один диалект. Ведь диалектов полтора десятка. Из-за этого буряты разных мест не понимают друг друга. Основой обновленного литературного языка бурят должен стать монгольский язык. Для чего надо ввести его преподавание.
Таков краткий и не очень полный пока обзор деятельности XXIV Пандито Хамбо-ламы Дамбы Аюшеева, которому достался один из переломных моментов в истории бурятского буддизма.
