Валерия Слепцова
Ричард Докинз, бескомпромиссный пророк «нового атеизма».
Фото с сайта www.richarddawkins.net
В начале XXI века в англоязычных странах дерзко заявил о себе так называемый новый атеизм (new atheism). Условное название «новые атеисты» было присвоено группе англоязычных ученых и общественных деятелей, которые начиная с 2004 года подняли проблему негативного влияния религии на современную цивилизацию. Наиболее известными представителями этого движения являются нейробиолог Сэм Харрис, представитель аналитической философии Дениэл Деннет, биолог-эволюционист Ричард Докинз и журналист Кристофер Хитченс (ум. в 2011 году).
Несмотря на то, что все эти люди являются представителями разных областей науки, их объединяет резкая, непримиримая, гневная критика религиозной веры в любом ее проявлении, представление о религиозной вере как корне многих проблем современности (Харрис, например, утверждает, что религия порождает все современные военные конфликты в мире), а также убежденность в том, что быть верующим может только ограниченный, непоследовательный, трусливый или малодушный человек. Подобный взгляд на верующих связан с антидогматизмом, присущим в общем всей вольнодумной традиции, но у «новых» он несколько утрирован: религиозный догматизм в их трактовке выступает в качестве достаточного основания для характеристики верующего как интеллектуально ограниченного догматика. Любопытно, что для «новых атеистов» любые религиозные взгляды как таковые сами по себе ни хороши, ни плохи, а лишь ложны и абсурдны. Заметим, что признание ложности религиозных взглядов уже содержит в себе негативную нравственную оценку религии. Когда эти взгляды становятся объектом бездоказательной веры, требующей беспрекословного ее принятия, и навязываются другим, они начинают приносить зло: «самое пагубное дело – учить детей, что вера как таковая является добродетелью. Вера именно потому и вредна, что не требует доказательств и не терпит возражений» (Докинз). В связи с этим критике «новых атеистов» подвергается не только религия, но и «нездоровые политические идеологии», например в Северной Корее или Советском Союзе.
Казалось бы, подобные оценки религиозной веры предполагают непризнание религии как феномена культуры. Между тем, критикуя религию как систему бездоказательных верований, не допускающих вмешательства разума, «новый атеизм» парадоксальным образом не отрицает значительности вклада религии в культуру. Более того, его проповедники предписывают своим современным и будущим сторонникам знание обо всем, что связано с религией. Культурное измерение религии (в противоположность священному измерению) не должно быть уничтожено, оно является частью нашего прошлого. «Мы можем сохранять сентиментальную привязанность к культурным и литературным традициям, скажем, иудаизма, англиканства или ислама и даже участвовать в таких религиозных ритуалах, как свадебный или похоронный, не обременяя себя традиционно сопутствующими этим ритуалам суеверными предрассудками. Мы можем отказаться от веры в бога, не порывая с нашим драгоценным культурным наследием», – пишет Докинз. В «культурное наследие» включаются, по мнению «новых атеистов», любые произведения искусства, для понимания которых требуется знание разнообразных религиозных верований и священных текстов. Но изучать эти верования и тексты нужно именно как памятники культуры, исключая из рассмотрения их претензии на истинность: «Главная причина, почему надо преподавать английскую Библию, заключается в том, что она представляет собой важный литературный памятник. То же можно сказать о мифах Древней Греции и Древнего Рима, которые мы изучаем без попыток уверовать в их богов». Традиционно-интеллигентское восприятие религии как значимого фактора культуры, демонстрация уважения к культурному наследию религии при общем крайне пренебрежительном отношении к религиозной вере и верующим выглядит несколько непоследовательно. По существу, здесь содержится призыв к светскому, нерелигиозному восприятию религии. Этот призыв открывает широкие возможности для овладения достижениями культуры прошлого и настоящего. И вряд ли можно ожидать иного отношения к памятникам культуры от современных интеллигентных и образованных людей, каковыми, безусловно, являются «новые атеисты». В то же время, будучи авторитетными учеными в избранных ими областях, они не являются профессиональными религиоведами, чем и объясняются их несколько поверхностные и не всегда соответствующие реальности суждения о религии и верующих.
«Новый атеизм» был подвергнут активной критике не только со стороны верующих, но и со стороны некоторых представителей неверующей интеллигенции, занимающихся в той или иной мере религиозными проблемами. Главная причина критики – демонстративно негативное отношение к религии и верующим. Действительно, «новые атеисты» резко высказываются не только о религиозном радикализме, являющемся причиной террористических актов и религиозных войн современности, но и о «религиозной толерантности», которая может стать питательной почвой для возникновения радикализма. Согласно «новым атеистам», верующий человек по определению не может быть толерантным: «твердая вера в иную жизнь просто несовместима с толерантностью в этой жизни», потому что невозможно искренне верить в истинность одной религиозной доктрины и одновременно признавать истинность другой. Согласно Докинзу, идеалом религиозной терпимости является представление верующего о том, что люди могут верить в Бога так, как им хочется; но это не нейтрализует те силы, которые ведут общество к катастрофе. «Даже в мягкой и умеренной форме религия создает ту питательную среду для слепой веры, в которой зарождается и процветает экстремизм», – замечает Докинз.
Одним из наиболее активных секулярных критиков «нового атеизма» является Майкл Руз, который в ряде своих статей проводит мысль о том, что неверно ставить знак равенства между словами «верующий» и «плохой», как это делают «новые атеисты». В статье Curb your enthusiasm («Умерьте свой энтузиазм») Руз называет мировоззрение Докинза одной из наиболее «опасных» разновидностей гуманизма – попыткой превратить науку в религию. В «оголтелом», «полуистерическом» отказе от религии Руз видит отголоски споров католиков с протестантами. По его мнению, «карикатуризация» веры Докинзом полностью отталкивает от науки верующих. Одним из признаков, по которым «новый атеизм» напоминает Рузу религию, он называет «преклонение» последователей перед лидерами движения. Джулиан Баггини в небольшой статье «The New Atheist Movement is destructive» («Движение нового атеизма разрушительно») называет «новый атеизм» «крупнейшим феноменом популярного атеизма со времен Бертрана Рассела». Баггини замечает, что «новые атеисты» склонны к идеализации атеистического мировоззрения за счет принижения всех остальных мировоззренческих позиций: «Создается впечатление, что только по глупости или из пренебрежения разумом можно быть кем-то иным, кроме атеиста». По мнению Баггини, «новый атеизм» дискредитирует атеизм в целом, поскольку теперь в представлении обычных людей атеисты – это те, «кто ответы на все вопросы видят в науке, пренебрежительно относятся к религии и слишком уверены в своей правоте». Такой образ атеиста создает «неблагоприятный климат для развития атеизма».
«Новый атеизм» – движение, в критике религии продолжающее то направление в традиции Просвещения, которое характеризуется радикализмом. «Новые атеисты», по существу, демонизируют религию, видя в ней основную причину всех бед цивилизации; создают образ верующего как человека ущербного, глупого, что, в свою очередь, порождает представление об атеисте как человеке нетерпимом и высокомерном. В то же время убедительные доказательства несостоятельности религиозной картины мира с позиций современного естествознания, пропаганда ценности научного знания во всех отношениях – в интеллектуальном, социальном, нравственном – составляет несомненное достоинство современного атеистического движения, сформированное профессиональными учеными, философами и талантливыми публицистами. Что же касается его критики со стороны богословов и светской интеллигенции, то, возможно, она поможет «новому атеизму» в лице будущих его последователей несколько скорректировать позиции основателей и последователей «нового атеизма» в пользу более объективного подхода к религии и верующим.
