"Нужно нам старообрядческого учителя"

Так выглядела Рогожская слобода в начале XX века.
Фото из архива автора

Каких-то 100 лет назад о старообрядцах шла слава как о непревзойденных спорщиках и ученых книжниках. В «прях о вере» эти доморощенные грамотеи, купеческие приказчики и простые мужики-лапотники могли запросто переспорить выпускника духовной академии. Не обученный схоластике, риторике и диалектике, старовер часто выходил победителем в богословских спорах с «противораскольничьими» миссионерами.

Грамотность, начитанность и любовь к книге выгодно отличали старообрядца от представителя официальной синодальной Церкви. В то время, когда Синод издавал указы, запрещающие венчать юношей и девушек, не знающих молитву «Отче наш», староверы знали весь церковный богослужебный круг. Псалтырь и Часослов были в каждом старообрядческом доме, но чтение не ограничивалось только молитвенными книгами. Старовер любил поучения святых отцов (особенно Иоанна Златоуста и Ефрема Сирина), всевозможные жития, притчи и летописи. Многие старообрядцы обладали обширными библиотеками, многие собирали древние рукописные и печатные книги.

Любовь к книге и постоянная необходимость защищать в спорах свои убеждения делали из старовера начетчика-апологета и богослова, начитанного в церковной литературе. Впрочем, для споров с синодальными миссионерами, образованными на западный манер, начетчикам было недостаточно знания одной церковной книжности. Лучшие из них следили за новостями научной жизни, интересовались публикациями памятников древнерусской и византийской литературы, академическими сочинениями по истории.

«Крайняя нужда в просвещении»

XX век поставил перед староверами новые проблемы и жизненные задачи. В 1905 году издание указа Николая II «Об укреплении начал веротерпимости» привело к кратковременному расцвету «древлего благочестия»: создавались новые общины, строились новые храмы, открывались приходские школы. Возникла потребность в грамотных священнослужителях и преподавателях для школ, в духовном училище, которое бы их готовило.

Сто лет назад староверы прекрасно понимали важность народного образования. Энтузиастом открытия церковных школ и училищ был Александр Рыбаков (1884–1977), член общины старообрядческой Покровско-Успенской церкви на Немецком рынке в Москве, выпускник историко-филологического факультета Московского университета, отец известного историка Бориса Рыбакова.

В 1911 году Александр Рыбаков опубликовал в журнале «Церковь» большую статью «Вопросы народного образования в старообрядчестве и всероссийские съезды». В ней рассказывалось о решениях по вопросам организации приходских школ и училищ, принятых на всероссийских съездах староверов. Участники съездов считали, что образование – это «первая необходимость», что «вся наша надежда в образовании». Они говорили и об организации педагогического училища: «нужно нам старообрядческого учителя или учительницу, нужно построить училище», «училище может принести громадную пользу и развить приход».

В том же году Совет Министров разрешил открыть в Москве Старообрядческий богословско-учительский институт, который стал преемником образовательной эстафеты, начатой в XIX веке училищем для сирот и подкидышей, существовавшим на Рогожском кладбище.

Знаменитое Рогожское кладбище в Москве было основано в 1771 году, когда в городе свирепствовала страшная эпидемия чумы. По распоряжению графа Григория Орлова, командированного императрицей Екатериной II для организации борьбы с мором, все кладбища в черте города были закрыты. В их числе оказались два старообрядческих кладбища – у Серпуховской и Тверской застав, известные еще с 1718 года.

Вместо закрытых кладбищ староверам по указу Сената выделили землю для захоронения умерших от эпидемии в трех верстах от Рогожской заставы (ныне Застава Ильича). Здесь были устроены карантин, больницы и небольшая деревянная Никольская часовня для отпевания умерших. Так возникло Рогожское кладбище – всероссийский центр старообрядчества.

На рубеже XVIII–XIX веков на кладбище были построены два величественных собора, Покровский и Рождественский, Никольская часовня была перестроена в камне, рядом с храмами были возведены дома для священнослужителей и причта, иноческие кельи, шесть богаделен и палата для умалишенных. Опекаемое купцами-миллионщиками (Кузнецовыми, Морозовыми, Рябушинскими и др.), Рогожское кладбище украсилось великолепным собранием древних икон, ценнейшей библиотекой и богатейшей ризницей.

В начале XIX века кроме богаделен на кладбище находился и сиротский дом, где воспитывались подкидыши и дети бедных родителей. Для обучения мальчиков было создано училище, в котором изучались чтение, письмо, арифметика и церковное пение. Обучались здесь не только сироты, но и дети, отдаваемые на Рогожское кладбище в отроческом возрасте. Из училища выходили те певцы, которыми некогда славилась старообрядческая Москва, выходили из него даже уставщики – знатоки устава церковного богослужения.

Но в 1835 году, во время очередных правительственных гонений на «раскольников» кладбищенское училище было упразднено, как не находящееся в подчинении Министерства народного образования и не подходившее по своему устройству под устав учебных заведений. При этом учеников было велено раздать родителям, а безродных отдать в кантонисты.

Староверы, не желая лишаться училища, тайно перенесли его за девять верст от Москвы, в село Новинки, что близ села Коломенского, где оно и просуществовало до 1839 года при тамошней старообрядческой часовне. В том же году оно было закрыто по распоряжению властей. Но в 1840 году обнаружилось, что училище не уничтожено, но перенесено в село Коломенское, которое считалось «филиалом» Рогожского кладбища┘

В 1868 году купец Иван Шибаев (1830–1908) открыл в Москве, на Покровке, училище для старообрядческих детей. Однако в 1869 году полиция по распоряжению Министерства внутренних дел приказала закрыть это учебное заведение.

В 1879 году московские и петербургские староверы ходатайствовали о разрешении открыть на свои средства и под контролем правительства торговую школу, но в этом было отказано. Во всеподданнейшем прошении императору Александру II старообрядцы писали: «Мы чувствуем крайнюю нужду в просвещении и потому молим о повелении, дабы нам позволено было иметь свои собственные училища, низшие и средние. В них мы желаем воспитывать детей наших в страхе Божием и развивать их способности преподаванием точных наук и нужнейших чужих языков».

Архиепископ Иоанн (Картушин) благословил старообрядцев на создание собственной системы образования.

Богословско-учительский институт

Более 30 лет ждали староверы положительного ответа на свое прошение: 14 октября 1911 года правительство разрешило открыть легальное церковное училище – Старообрядческий богословско-учительский институт. Для заведывания им был создан попечительский совет при общине Рогожского кладбища. В здании этой общины в Николо-Ямском тупике 10 сентября 1912 года начались первые занятия института.

Попечительский совет рассмотрел рекомендации староверческих общин и принял на первый курс без экзаменов 23 человека. Кроме того, к вступительным экзаменам были допущены еще 15 человек, из которых только 7 выдержали испытание. Из первых студентов 12 были крестьянского сословия, 6 – мещане, 9 – казаки, 13 студентов были сыновьями священников. Средний возраст учащихся составлял 16 лет.

Открытие института было отмечено торжественным молебном, который совершил Предстоятель Старообрядческой Церкви – архиепископ Московский и всея Руси Иоанн (Картушин). После молебна архиерей обратился к Рыбакову, ставшему директором института, с пожеланием, чтобы он, получив доверие московского старообрядческого общества заведовать институтом, воспитал крепких в вере христиан.

Архиепископ Иоанн говорил: «На вас с надеждой смотрит не только Москва, но и вся старообрядческая Русь. Выпустите людей, знающих быт, нужды и запросы старообрядчества, людей религиозных. От того, каков будет институт, зависит вопрос и о самом образовании в старообрядчестве. Будет удачен пример – еще откроются институты, не будет удачен – старообрядчество оставит мысль о высших старообрядческих школах».

Так началась деятельность института. Поступить в него мог любой молодой старовер, от которого требовались свидетельство о звании и сословии, метрика, рекомендация духовного отца или местной общины. Обучение было рассчитано на шесть лет: четыре курса (или, как тогда говорили, класса) общеобразовательных и два специальных, богословско-педагогических. Таким образом, училище, хоть и называлось институтом, на самом деле было средним учебным заведением, устроенным по образцу учительских семинарий.

В первые четыре года изучались катехизис, литургика, история, церковнославянский, русский, греческий и немецкий языки, география, логика, математика, физика, церковное пение и основы иконописи. На двух специальных курсах изучались догматическое, нравственное и сравнительное богословие, Священное Писание, история старообрядчества, церковное право и педагогика.

Для педагогической практики студентов при институте в 1913 году была открыта начальная практическая школа с пятилетним курсом обучения. Ученики поступали в школу в 8 лет и, окончив ее, могли перейти в институт.

Основная задача института его учебным планом определялась так – воспитание подрастающего поколения в духе истинного православия: «Организация учебного плана должна стремиться дать ученикам за 6 лет достаточно широкую подготовку к практической и церковно-общественной деятельности в среде старообрядчества, подготовить из них желательных кандидатов для выполнения обязанностей священника, диакона и т.д. и выпускать старообрядческих учителей, вполне подготовленных к предстоящему им тяжелому и ответственному труду».

Опыт института в целом оказался удачным. Поэтому в 1913 году Рогожская община отвела землю под постройку специального здания. Весной 1914 года приступили к постройке двухэтажного строения в русском стиле по проекту архитектора Федора Ганешина.

В сентябре 1915 года институт переехал в новое здание, постройка и оборудование которого обошлись в 300 000 рублей. Содержание института также требовало больших затрат. Попечительский совет обратился к староверам с призывом о добровольных пожертвованиях: «Община Рогожского кладбища обременена многими другими нуждами, требующими постоянных расходов, постепенно увеличивающихся. Необходимо создать для обеспеченного существования и развития института специальный институтский капитал. Полное обеспечение института требует не менее миллиона рублей неприкосновенного капитала, т.е. ежегодные расходы по содержанию института в полном его составе в нормальное время определяются в 40–50 тысяч рублей». Среди тех, кто откликнулся на это обращение, был известный фабрикант и благотворитель Арсений Морозов, подаривший в 1914 году институту библиотеку, купленную у наследников старообрядческого священника Елисея Мелехина.

С богословско-учительским институтом связаны имена многих выдающихся старообрядческих деятелей начала XX века. Например, в нем преподавали знаменитый проповедник – епископ Михаил (Семенов, 1874–1916) и талантливый иконописец и прекрасный знаток церковного пения Яков Богатенко (1881–1941). Ученики Богатенко, институтский хор, пользовались в Москве заслуженной славой, их часто приглашали во многие столичные храмы. Епископ Михаил написал несколько учебников для института и приходских школ: «Учебники по Закону Божию», «Катехизис, или Краткое изложение христианской веры», «Учение о богослужении» и другие.

В 1917 году директором института стал непревзойденный начетчик Федор Мельников (1874–1960). К этому времени в институте обучалось 90 воспитанников, большинство которых было из провинции.

В 1914 году началась Первая мировая война, что печально отразилось на институте. Не удалось открыть два последних класса, поскольку учеников 4-го класса призвали на военную службу. Журнал «Церковь» писал об этом: «Почти весь состав первого выпуска воспитанников московского Старообрядческого института поступил в мае сего года в московское военное Алексеевское училище. Установленный курс они прошли блестяще и 1 октября получили производство в прапорщики. По случаю этого события воспитатели и преподаватели института устроили с ними, своими бывшими воспитанниками, братскую трапезу, за которой делились своими воспоминаниями из жизни института. Того же 1 октября новые прапорщики отбыли из Москвы в назначенные им войсковые части».

В сентябре 1917 года институт был преобразован в среднее учебное заведение – учительскую семинарию нового типа с четырьмя основными классами и двумя подготовительными, готовившую к поступлению в университет. После октябрьского переворота финансовое положение института стало крайне тяжелым.

Со страниц журнала «Слово Церкви» раздавались призывы к жертвователям о помощи и поддержке: «Надлежит выполнить гражданский долг перед родиной и старообрядчеством. Будем верить, что дружными усилиями руководителей и жертвователей институту удастся выйти благополучно из создавшегося положения. Всякая нравственная и материальная помощь особенно дорога теперь, когда институт переживает кризис». Но не многие откликались на эти призывы. А в 1918 году училище было закрыто советской властью.

Александр Рыбаков – первый директор Старообрядческого богословско-учительского института.

Народная академия

Нельзя сказать, что идея о церковном образовании умерла сразу же после закрытия института. Продолжением института явилась Старообрядческая народная академия. Под этим громким названием в 1918 году в Москве открылись курсы по истории и культуре старообрядчества. Их целью было содействие просвещению староверов и ознакомлению общества с «древлим благочестием».

Одним из организаторов курсов был Иван Кириллов (1891–1974), в ту пору церковно-общественный деятель, а впоследствии крупный советский ученый-экономист. Он надеялся, что академия станет важным духовным центром: «Чем больше старообрядчество проявит в себе центростремительных сил, тем резче оно отграничится от прочего внешнего мира, тем прочнее оно будет в своей внутренней сущности, тем глубже выявится его сокровенная мысль, тем плотнее существо старой веры прикрепится к сердцам современных старообрядцев. Лозунг всего старообрядчества нашего времени должен быть: ближе друг к другу, дальше от всего того, что выходит по своему духу за грань старообрядчества».

В академии удалось провести только один учебный цикл – с 15 мая по 1 июля 1918 года. За этот срок 117 постоянных слушателей академии прослушали курсы лекций по старообрядческой истории, литературе и искусству. Были также прочитаны лекции по педагогике и экономике. Среди преподавателей были не только староверы, но и представители официальной Церкви. Например, лекции читали философ Сергий Булгаков (о современной обмирщенной культуре), историк Александр Кизеветтер (о строе древнерусского общества), князь Евгений Трубецкой (о русском возрождении в религиозной живописи).

После закрытия академии старообрядческие учебные заведения в Советской России прекратили свое существование. На долгие годы умерла самая идея возможности церковного образования. Книжная ученость и богословская грамотность вновь стали уделом немногих самоучек-начетчиков. Впрочем, необходимость в этих грамотеях исчезла – новая власть не интересовалась тонкостями богословия и не поощряла подобные интересы у граждан. Религиозные диспуты прекратились┘

Да и некому было спорить и не с кем! Староверие медленно, но верно вымирало. Храмы и часовни заполняли пожилые люди, которым было не до богословских изысков. На многие десятилетия старообрядчество свелось исключительно к соблюдению внешней стороны «древлего благочестия». Богословие начетчика сменило «бабушкино богословие». Пропали любовь и интерес к книгам, пропала и культура книги. Часто со смертью верующих стариков молодежь относила на помойку оставшуюся «рухлядь»: книги и иконы, прежде бережно передававшиеся из поколения в поколение.

Возрождение церковного образования стало возможным лишь в конце ХХ века, когда в 1996 году на Рогожском кладбище было создано Старообрядческое духовное училище, первый выпуск которого состоялся в 1998 году.