Пятикнижие от сохи

Львов А. Соха и Пятикнижие: русские иудействующие как текстуальное сообщество. – СПб.: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2011. – 328 с.

Книга историка Александра Львова, недавно вышедшая в издательстве Европейского университета в Петербурге (где он преподает иудаику), посвящена весьма слабо освещенной в научной литературе теме – русским, обратившимся в XVIII–XIX веках в иудаизм, субботникам (названным так за выполнение ветхозаветного установления «хранить день субботний»). Следование древней иудейской традиции было у них, как пишет Львов, искренним и всеобъемлющим: «Субботники соблюдают диетарные предписания иудаизма, практикуют обрезание, молятся по еврейским молитвенникам (сидурам), прибивают к косякам своих дверей мезузы, используют в речи идишские и ивритские термины» (стр. 21–22). Одним словом, это были «неевреи Моисеева закона».

Впервые субботники были отмечены Воронежской духовной консисторией в 1765 году в селах Бобровского и Павловского уездов тогдашней Воронежской губернии. Примечательно, что тогда же и в Воронежской губернии, в Тамбовском и Козловском уездах возникают сектантские движения духоборов и молокан, отвергавших поклонение иконам, посещение церквей и причастие. Львов видит в этом единый процесс в среде «крестьян, перемещающихся по Воронежской губернии, в то время включавшей в себя тамбовскую глубинку, и обменивающихся идеями относительно исправления своей веры, вычитанными из Библии и других книг» (стр. 66). Что это были за книги? Как ни странно, вполне официозные православные издания. Во-первых, впервые изданная в 1751 году при императрице Елизавете Библия в переводе на церковнославянский язык, несколько раз затем массово переиздававшаяся и ставшая доступной любому грамотному человеку (а таких среди воронежских и тамбовских крестьян, потомков служилых дворян-однодворцев или казаков XVII века, было немало). Во-вторых, книга «Первое учение отрокам» (1717), написанная соратником Петра I Феофаном Прокоповичем для просвещения народа (в том числе в церковно-религиозном плане), которая только в 1758–1764 годах, непосредственно предшествовавших появлению сектантов в Воронежской губернии, была издана тиражом 12 тыс. экземпляров, огромным по тем временам. Львов приводит (стр. 81–82) прямые текстуальные заимствования учения сектантов 1760-х годов из книги Прокоповича. Предупреждения церковного деятеля о недопустимости почитания икон как своего рода идолов они довели до логического завершения, полностью отрицая писаные лики, усвоив также идею Прокоповича об апелляции к Писанию как к главному авторитету. Даже идея «чтить субботу», как ни странно, также могла быть ими выведена из одного из пассажей Прокоповича, писавшего о необходимости соблюдения Моисеевых заповедей христианами (стр. 84). Дальнейший «переход от «Моисеева закона» к «еврейской вере» был для них продолжением пути, на который они ступили ранее» (стр. 178). Еврейские «наставники» появились в общинах субботников уже много позже появления этого течения, в первой половине XIX века.

Значительная часть исследования посвящена существованию субботничества как в Российской империи, так и в Советском Союзе в первые десятилетия его истории, когда возникали еврейские и субботнические колхозы. При этом Львов отмечает, что написал, но затем «решил исключить из книги главу, посвященную современности» (стр. 17), из желания «не повредить» живущим ныне субботникам. Поднят интереснейший и даже, как пишет Львов, «ключевой вопрос»: как сами «заезжие евреи воспринимали субботников» – как утерявших веру евреев, прозелитов (геров) или христиан-сектантов? Вопрос этот, как признает Львов, совершенно неясен и противоречив, даже в современном Израиле среди раввинов на этот счет есть разные точки зрения (стр. 157–159). Не знали этого и сами субботники, чаще всего апеллировавшие к своему возможному происхождению от «потерянных колен Израилевых» (стр. 166–169). Надо сказать, что записи разговоров с субботниками в ходе полевых исследований как до революции, так и в 1990–2000-е годы, изъяснявшихся колоритным крестьянским языком, их живые зарисовки современниками составляют одну из интереснейших особенностей книги Львова.