Галина Бабич
Молодежь предпочитает получать информацию от сетевых СМИ, не подконтрольных духовным управлениям.
Фото ИТАР-ТАСС
Прошло более двадцати лет с того дня, когда в России вновь начала издаваться исламская пресса – первое такое издание, газета «Мусульманский вестник», появилось в 1989 году в Саратове. Сегодня число исламских газет приближается к сотне. Работают сайты, выходят журналы. На слуху термин «исламская журналистика». Но многим кажется, что журналистика не может быть исламской или, допустим, буддистской. Законы жанра для всех одинаковы.
Но об этом понятии специалисты почему-то уже не спорят. Вероятно, интуитивно приучили себя к термину, проглотили. А ведь до сих пор остается неясным, кого обслуживает эта область журналистики, какого читателя? И кто такой «исламский журналист»? Мусульманин, исламовед, неплохо знакомый с этой тематикой репортер?
В 90-е годы исламская журналистика жаждала вернуть или как минимум повернуть человека к религии, утвердить для него духовные ценности, и это на долгое время предопределило нравоучительный характер публикаций в исламской прессе, отсекая саму возможность дискуссии. Но сегодня-то задачи принципиально иные. Не получится игнорировать потребность читателя в адекватном анализе событий и явлений: можно ли давать взятку в случае необходимости, каково соотношение светской и духовной властей? И ждут от своего религиозного издания освещения – а иногда, что уж скрывать, и решения этих проблем.
Здесь и встает вопрос определения аудитории. Читатель мусульманского издания, по сути, вполне обыкновенный. Он также хочет быть информирован, заинтригован, удивлен, включен в диалог; он имеет право знать, понимать, чувствовать. Это старая добрая форма коммуникации: журналист – читателю, и наоборот. Но с исламскими СМИ все как-то не так. И есть ощущение, что главный – не читатель. И даже не идеология, как это может казаться на первый взгляд. Для исламского СМИ сегодня главное┘ само СМИ.
В центре современного мусульманского издания – одна и та же сверхидея: формирование единого информационного пространства. На практике – не столько одна площадка для разных мнений, дискуссий и фактов, сколько одно мнение, тиражируемое в этом самом пространстве. И задачу можно будет считать решенной, когда несколько авторов окончательно убедят журналистское сообщество в том, что их «согласованная позиция» отражает взгляд всех мусульман России.
Единое мнение – это, разумеется, фантастический образец популизма. Фантастический хотя бы потому, что у 20 млн. человек (а именно такое количество российских мусульман озвучивается в этих СМИ) единое мнение может быть только в одном – в том, что его не может быть. Потому как, с одной стороны, невозможно объять необъятное. А с другой – не пристало одну категорию читателей предпочесть другой только по признаку веры. Да и вера – понятие неоднородное по уровню вовлеченности, степени следования, направлению мысли.
И здесь оказывается, что у иного издания за сверхидеей следуют более реальные цели, которые сводятся: а) к удержанию завоеванных позиций в виде тиражей и индексов посещаемости, б) к ублажению власть имущих. Одни желают сделать исламу «пластическую операцию», придав ему модельную (читай: максимально лояльную) внешность и тем самым заручиться поддержкой властей. Другие бесконечно накручивают на политические бигуди и без того кудрявые высказывания муфтиев и имамов, опять же в поисках одобрения сверху.
Исламские информационно-аналитические агентства не скрывают, что их задача – отображать «взаимоотношения ислама и власти» и вносить свой вклад в «укрепление российской государственности». Простая статистика: из десяти крупнейших российских исламских газет тиражом от 5000 до 30 000 экземпляров девять учреждены духовными управлениями мусульман, то есть созданы «сверху», административно, или выходят под их чутким началом. Поэтому логично, что три четверти новостей об исламе, например, в Татарстане посвящены деятельности муфтия, казыя, имамов и в целом Духовного управления мусульман этой республики.
Но вот парадокс: некий «независимый» исламский портал демонстрирует еще большее устремление навстречу государственным мужам, в том числе и «чиновникам в чалмах». Скажем, за минувший февраль доля информационных сообщений, посвященных контактам российских дипломатов с исламскими странами и взаимодействию мусульманских организаций с органами власти, составила почти треть (28,9%). И только одна тридцатая часть (3,1%) посвящена достижениям и событиям в жизни простых мусульман, иными словами – народу. Это при том, что 89% транслируемых новостей этого крупнейшего информационного канала заимствуется с других ресурсов, то есть проходит своеобразный релевантный отбор.
«Понятие «исламская журналистика» в абсолютном смысле слова, наверное, можно применить к журналистам, которые пишут свои статьи в строгом соответствии с догматикой исламских школ и не позволяют себе каких-то отклонений от нее, – такой взгляд на явление предложил Айдын Али-заде, сотрудник Академии наук Азербайджана, кандидат философских наук, автор «Исламского энциклопедического словаря. – Будучи не интересными для массового читателя, подобные материалы, по его мнению, могли бы составить «какие-нибудь издания мусульманских религиозных структур».
Перед нами же сегодня, очевидно, не догматичная, но официозная журналистика, которая обслуживает духовенство и власть. Даже такие «желтые» темы, как проблемы хиджаба, многоженства и межконфессионального брака, отошли на периферию. И никаких вам благородных миссий просветителя или борца за нравственность, о которых с упоением рассказывают все те же представители духовенства на конференциях и в кулуарах.
«Исламская журналистика для меня чем-то сродни такому термину, как Веб 2.0: все о нем говорят, но никто толком не знает, что это такое, – сказал мне Айнур Сибгатуллин, журналист и эксперт в области исламских электронных СМИ. – То ли это какой-то маркетинговый ход, то ли некая фикция». Может быть, если к обычной журналистике добавить исламские ценности, то вполне получится искомый гибрид, предлагает он. Возможно, тогда получится журналистика, которая соответствует требованиям ислама к журналистскому тексту: достоверно, грамотно, с соблюдением закона, без пошлости, адекватно читательскому запросу. Этакая «журналистика порядочного человека». И журналист религиозного издания как бы дважды ответственен за этику: отдельно как человек и отдельно как представитель своей религии.
«Нет особой разницы между исламской журналистикой и собственно журналистикой, – убежден Радик Амиров, руководитель пресс-клуба «Восток» РИА Новости и президент Лиги мусульманских журналистов. – Если человек обманывает, перевирает факты – какой же это профессиональный журналист и какой же после этого он мусульманин?! Да никакой!».
Наверняка многие из журналистов, пишущих для исламских газет, могли бы, повинуясь этим принципам честности, немало рассказать о том или ином деятеле и его манипуляциях с догматами, но будет ли в этом польза? Ведь «польза» – ключевое слово в журналистике. Только определяется она без регламента, каждым по-своему.
