Павел Круг.
Алексей Бодров: "На каждом богословском факультете должна быть кафедра религиоведения, и на любом религиоведческом факультете – кафедра богословия".
Фото Фреда Гринберга (НГ-фото)
Корреспондент «НГ-религий» встретился с ректором Библейско-богословского института имени св. Андрея Первозванного Алексеем Бодровым и побеседовал с ним на темы, касающиеся издания богословской литературы и современного состояния богословского образования в России.
– Алексей Эдуардович, в каком состоянии находится книгоиздательское дело Библейско-богословского института? Как выживает духовная литература в условиях кризиса?
– Когда я был на последней Франкфуртской книжной ярмарке, мы полушутя-полусерьезно обсуждали этот вопрос с коллегами. И многие мне говорили, что наоборот – продажи выросли, так как больше людей стало интересоваться предельными вопросами, духовными и богословскими проблемами. Конечно, кризис есть кризис. Но мы не ощущаем каких-то особых его драматических последствий. Как и прежде, мы стараемся работать, расширять круг интересующихся нашими книгами. Это, конечно, в основном церковные люди, но мы выходим и на светский рынок.
Вот что касается грантов на богословские исследования, то здесь действительно ощущаются проблемы. Кроме того, под угрозой сейчас находится программа поддержки выпускников духовных школ, которую мы осуществляем уже много лет. Конечно, было бы жаль от нее отказываться. Мы многого достигли за годы нашей деятельности – вот, например, работа с библиотеками. Если еще лет десять назад многие региональные библиотеки вообще не знали, что такое богословская литература, то теперь ситуация в этом плане значительно лучше.
– Что вы несете в массы – теологию или религиоведение?
– Давайте использовать принятый в России термин – богословие. Так вот, мы, как вы выразились, «несем в массы» то, что называется академическим богословием. То, что преподается в западных университетах на соответствующих факультетах. В России мы, естественно, преподаем православное богословие. Вообще я считаю, что на любом богословском факультете должна быть кафедра религиоведения, и на любом религиоведческом факультете – кафедра богословия. Конечно, я понимаю, что для многих университетов сейчас это почти нереально. Однако давайте вспомним – когда мы начинали преподавать богословие, почти 20 лет назад, не было вообще ничего – ни книг, ни преподавателей. Сейчас они есть. Но если бы не начали тогда, не было бы ничего и сейчас.
Пожалуй, самый наш успешный проект – это Летний богословский институт, который мы в свое время, более десяти лет назад, начали в Беларуси по благословению митрополита Минского и Слуцкого Филарета, в сотрудничестве с образовательным центром свв. Мефодия и Кирилла. Изначально ЛБИ был задуман как курсы повышения квалификации для священников и будущих священников (семинаристов). Речь, конечно, шла не о пастырских курсах – это дело Церкви, – а о научных дисциплинах и о повышении общего богословского уровня участников. Около семи лет назад мы стали организовывать ЛБИ и в Москве. Студенты к нам приезжают отовсюду – от Дальнего Востока до восточноевропейских стран. Это и православные, и католики, и протестанты. Наша задача – расширить их кругозор и углубить знания, но не в порядке примитивного ликбеза, а на серьезном научном уровне. Это, конечно, не просто воскресная школа. Наши профессора читают лекции, которых в обычной семинарии не услышишь. Летний богословский институт – это не только повышение квалификации, но и междисциплинарное взаимодействие между специалистами, в котором участвуют не только богословы, но и религиоведы, философы, культурологи.
– Вы говорили о повышении квалификации православного духовенства. Что можно сказать о таком начинании Патриарха Кирилла, как общецерковная аспирантура?
– Я не знаю деталей, потому что дело это новое. Но разговоры о церковной аспирантуре шли долго, и, конечно, давно пора было начинать. Существует много опасений, что уровень кандидата богословия не будет соответствовать общему уровню кандидата наук. Но если посмотреть на это с другой стороны, то чего бояться – давайте поднимать уровень православных богословов и делать так, чтобы он соответствовал академическому!
– А кто будет определять этот уровень?
– Хороший вопрос. Я думаю, что все в руках Церкви и тех людей, которые занимаются богословием. К сожалению, в Церкви еще очень мало людей с серьезным университетским образованием. Семинария остается семинарией, это все-таки не университет. Когда же мы говорим об аспирантуре, то мы имеем в виду включение богословия как науки в структуру академии – я имею в виду, конечно, не Российскую академию наук, а академию как систему образования в западном понимании этого слова. Богословские факультеты у нас есть. Согласен, что качество их иногда оставляет желать лучшего. Должно пройти время, чтобы выросло поколение новых преподавателей. Но эта проблема касается не только академического богословия. Например, в Высшей аттестационной комиссии (ВАК) даже по естественным дисциплинам проходят кандидатские диссертации, весьма невысокие по качеству.
– Давайте коснемся проблемы государственного лицензирования духовных вузов. Ведь звучали опасения насчет того, что, занимаясь этим, государство берет на себя несвойственную ему функцию определять, какое богословие соответствует стандарту, а какое нет.
– Думаю, такой проблемы сейчас не существует. Есть Учебно-методическое объединение (УМО) по теологии, которое прикреплено к историческому факультету МГУ имени Ломоносова. Заместителем председателя УМО по теологии является протоиерей Владимир Воробьев, ректор Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета, который разрабатывает госстандарт по православному богословию. Мне кажется, настоящая проблема в том, что сама Церковь не заинтересована в том, чтобы предоставить богословам полную академическую свободу. А ведь никакая наука, и богословие в том числе, не может существовать без свободы мышления. Такие же проблемы есть и в других конфессиях. Однако по опыту других стран я знаю, что неизбежно возникающие противоречия между университетским начальством и церковными властями обычно разрешаются в пользу академического сообщества. Потому что иначе никакое высшее богословское образование невозможно.
