Остров веры на Ладоге

Никольский скит встречает путешественников.
Фото автора

Мы с женой проснулись в каюте теплохода «Александр Попов», когда он уже пришвартовался у валаамского причала. Как правило, туристы добираются до острова Валаам по Неве и Ладоге за одну ночь, проводят там занятый рассказами экскурсоводов день и вечером отплывают обратно в Северную столицу. Паломники задерживаются дольше: чтобы посетить валаамские скиты, одного дня мало. Добираются богомольцы тоже на теплоходах из Санкт-Петербурга или на пароме из карельской Сортавалы. Мы относили себя к туристам, хотя наш приезд на Валаам совпал с праздником Вознесения Господня.

Валаам – это архипелаг в северной части Ладожского озера, на котором, как было сказано в путеводителе, «православный монастырь существует с незапамятных времен». Некоторые историки относят его возникновение к X веку. Точно известны имена отцов-основателей – это монахи Сергий и Герман. Находясь в зоне постоянных русско-шведских конфликтов, обитель несколько раз разорялась и была уничтожена шведами в XVII веке. Возрожденный петровским указом 1717 года, валаамский монастырь достиг своего расцвета в XIX веке. Если во время экскурсии по Соловкам вам непременно расскажут об архимандрите Филиппе (Колычеве), принесшем беломорской обители славу в XVI веке, то на Валааме вы обязательно услышите об игумене Дамаскине (в миру – Дамиан Кононов).

Игумен Дамаскин – строгий аскет и ценитель искусств, духовный наставник и, как сейчас бы сказали, крепкий хозяйственник. Став игуменом, он повел масштабное строительство и фактически создал систему монашеских общежитий – скитов. При Дамаскине и его преемниках была воздвигнута большая часть каменных построек, в том числе огромный Спасо-Преображенский собор. На Валааме гордились своей этикой труда. Даже приезжающие на остров трудники работали не за материальное вознаграждение, а «во славу Божию». Бытописатель Валаама Иван Шмелев назвал то, что он увидел на острове, «духовным социализмом».

После революции Валаам оказался на территории независимой Финляндии, избежав таким образом запустения и разрушений в первые два десятилетия советской власти. Масштабное строительство, впрочем, тоже прекратилось. В ходе «зимней войны» 1939–1940 годов остров подвергся бомбардировкам советской авиации, а потом по мирному договору отошел Советскому Союзу. Братия монастыря была эвакуирована в Финляндию, где был основан Ново-Валаамский монастырь, существующий и сегодня. В 1941–1944 годах монахи несколько раз посещали вновь занятый финнами остров. Но старый Валаам уже ушел в прошлое.

Возрождение началось в конце 1980-х годов. Первый раз мне довелось побывать на Валааме в 1995 году, и первым моим детским впечатлением была всеобщая неустроенность жизни «островитян» – как монахов, так и местных жителей. Сегодня картина другая. Неустроенность местных жителей осталась на своем месте, тогда как монастырь расцвел. Число братии – около двух с половиной сотен человек. Появились мощенные булыжником дорожки, отреставрирован громадный собор. Поднимающегося в верхний храм прихожанина сопровождают православные святые на лестничной фреске. Сувенирная отрасль развита на славу. От Спасо-Преображенского собора до Большой Никоновской бухты, где стоят теплоходы, через весь остров гоняют маршрутки, перевозящие глазеющих на валаамские виды туристов. Именно глазеющих – можно ли назвать иначе созерцание уникальной природы из окна проносящегося автомобиля? Мы решили пешком проделать весь путь по главной монастырской дороге, построенной «ещё при Дамаскине», как любят говорить на острове. Ориентирами в пути служат поклонные кресты, установленные при том же деятельном игумене.

Валаам весь покрыт лесами, и тем удивительнее тот факт, что почвенный слой на острове очень тонок. Землю сюда веками привозили с материка. А под ней – рыжеватый вулканический камень, который сейчас по-научному называют габбро-диабаз, а в старину монахи иначе как «плешивой лудой» его не величали. Все достижения валаамского земледелия – роскошные сады при монастыре, оранжереи, даже обычные картофельные поля – плод многолетних усилий монахов. Экскурсоводы обязательно предупреждают: по траве не ходить, цветы не рвать. Опасаются за почвенный слой: здесь природный парк. Хождение по лесам чревато и другой опасностью – Валаам кишит змеями.

За время нашего отсутствия к «Александру Попову» пришвартовался другой теплоход – «Владимир Маяковский». Один из паломников, составлявших нам компанию на время пешего путешествия, сетует на соседство четырехпалубного безбожника. Но что делать! Названия теплоходов остались с советского времени. Может быть, недалеко то время, когда в валаамский порт зайдет «Святитель Николай» или «Патриарх Тихон» и привезет точно таких же туристов, как и мы. Монахов «Владимир Маяковский» не смущает: они заняты своими делами. Например, сейчас на Валааме строится новый скит, названный Владимирским – то ли во имя святого князя Владимира, то ли (как говорят) в честь экс-президента Владимира Путина, по чьей инициативе он и был заложен.

В монастыре оживленно, там только что закончилась служба. Спасо-Преображенский собор окружен двумя каре – кольцами различных построек, часть которых принадлежит монастырю, а часть занята квартирами и учреждениями. Здесь и почта, и поселковый магазин. Монахи подчеркивают свое уважительное отношение к поселянам, хотя все чаще предлагают им переселиться в новые дома в Сортавале. Однажды у части местных жителей возник конфликт с архимандритом Валаамского монастыря епископом Троицким Панкратием (Жердевым), информация попала в столичные СМИ. О конфликте монахи говорят неохотно, и я не стал особо настаивать, помня о том, что нахожусь на отдыхе. Кроме того, православный праздник.

Мы покинули Валаам на закате. Последний раз блеснул купол Воскресенского храма. Играет «Угрюмый, туманный край» – вторая часть первой симфонии Петра Чайковского, написанная им здесь, на Валааме. Она часто звучит при прибытии или отплытии теплоходов – такая уж сложилась традиция. Наконец чудный остров скрывается из виду. Впереди – холодная ночная Ладога...