Ольга Квирквелия Поднятый недавно на Всемирном русском соборе вопрос о соотношении христианства и бизнеса действительно представляет собой интерес, причем не только теоретический.
Если мы признаем, что Иисус Христос - Господь всего, то, следовательно, Он Господь и рынка. Это не означает, что все происходит только по его воле, но, безусловно, по попущению. То, что рыночные отношения, очевидно, далеко не всегда нравственны и не соответствуют заповедям, не противоречит предыдущему утверждению: смертные грехи были всегда, и в бизнесе они проявляются наиболее отчетливо. Порядок Царствия Небесного не достижим на земле, и бессмысленно на это уповать.
Современное социальное учение Католической Церкви начинается с энциклики папы Льва XIII (1891 г.) "Rerum novarum" и продолжается энцикликой Папы Иоанна Павла II (1991 г.) "Centesimus Annus". Надо отметить, что обе эти энциклики обращены не только к членам Католической Церкви, но "ко всем людям доброй воли".
В послании Папы Иоанна Павла II указано: "В меняющихся исторических условиях движение в защиту человеческого достоинства помогало строить более справедливое общество или хотя бы положить какой-то предел несправедливости". Католическая Церковь критикует в этом аспекте и социализм, и либерализм.
По мнению современного католического богослова Ирвинга Хоу, социализм - имя нашей мечты, поскольку он обещает спасти человечество от греха и страданий, что роднит его с некой псевдорелигией. Известный американский драматург Энтони Дэниэлс пишет: "Марксизм пробуждает и удовлетворяет ненависть┘ Он дает рациональное и очень интеллектуализированное обоснование для зависти┘ Он вечно возлагает вину на кого-то постороннего, делает ненужным самоанализ, делает невозможным самопознание. Он все объясняет. Он говорит верующим в марксизм, что им поручена особая всемирная миссия".
Социализм считает, что блага личности можно достичь, совершенно не считаясь со свободным выбором человека, ибо марксизм лучше знает, что есть благо для данной (и любой) личности. При этом борьба за достижение этого блага выглядит как некое необходимое "ритуальное действие". Один из основных мифов социализма - свобода, равенство, братство. Кстати, в энциклике Иоанна Павла II понятие равенства отсутствует.
Однако и сегодня люди в нашей стране недовольны потерей тех минимальных благ, которые были обеспечены каждому вне зависимости от того, работал человек или только делал вид, что работает. Наиболее тяжкое последствие эпохи социализма - позиция иждивенчества. Этому способствует придание свойств личности абстрактным понятиям "общество", "экономика", "народ". Миф о существовании в государстве чего-то вне личности, выше личности порождает безответственность. Жалко людей, потерявших свое имущество в результате наводнения, но их убежденность в том, что за это несет ответственность государство (и следовательно, оно должно - обязано! - возместить ущерб), только подтверждает пагубность этого мифа и ущербность искаженного им сознания. Такой позиции Папа Иоанн Павел II противопоставляет понятие субъективности общества, выступающей как сумма нравственных выборов его членов. У рынка нет нравственности, он лишь отражает нравственность или безнравственность его участников.
Папа включает правильно понимаемую личную заинтересованность в определение человеческой природы. Действовать исходя из личной заинтересованности не грешно. Более того, само стремление к благочестивой жизни почти всегда обусловлено личной заинтересованностью в спасении. Однако в странах Восточной Европы по сей день распространено недоверие к тем, кто преуспевает благодаря своей деловой активности. То, что человек может наживать добро для себя и одновременно делать добро для других, кажется нелепой и корыстной фантазией. Хотя, казалось бы, очевидна правота иного утверждения: нищий мало чем может помочь другому нищему.
Не менее активно критикует Католическая Церковь и либерализм. И если еще недавно утверждалась связь демократии и протестантизма, то третья волна демократии, начавшаяся после падения португальской диктатуры в 1974 г., является преимущественно католической.
К этой же волне принадлежит и развал социалистического лагеря, начавшийся в странах с католической доминантой. Несколько провокационное утверждение Хантингтона о том, что "будущее третьей волны зависит от того, насколько западное христианство сумеет проникнуть в страны, им не затронутые", нуждается в пристальном внимании. "Конечно, западное христианство вовсе не обязательно для демократии - свидетельство тому Греция, Индия, Шри-Ланка, Израиль и Япония. Но за исключением этих стран лишь очень немногие общества, в которых отсутствовало западное христианство, смогли установить у себя сколько-нибудь прочную демократическую систему".
Для России - страны по преимуществу православной (хотя это и весьма спорное утверждение со статистической точки зрения) - это вопрос о роли православия для будущего Восточной Европы и о позиции по отношению к влиянию католичества.
Однако вернемся к критике либерализма. Свобода в экономической сфере должна быть подчинена строгим нормам закона, считающим ее лишь одним из аспектов человеческой свободы, основанной на нравственности и вере. И эта подчиненность - не ограничение экономической свободы, а ее гармонизация со свободой личности. Ничто хорошее не может быть достигнуто вне свободы, но свобода - это не высшая ценность, а всего лишь условие обретения этой ценности.
Здесь кажется уместным напомнить высказывание старца Зосимы из "Братьев Карамазовых" Достоевского: "Провозгласил мир свободу, и что же видим в этой свободе ихней - одно лишь рабство и самоубийство! Ибо мир говорит: "Имеешь потребности, а потому насыщай их, ибо имеешь права такие же, как и у знатнейших и богатейших людей. Не бойся насыщать их, но даже приумножай". И что же выходит из этого?
У богатых - уединение и духовное самоубийство, а у бедных - зависть и убийство, ибо права-то дали, а средств насытить потребности еще не указали. Понимая свободу как приумножение и скорое утоление потребностей, искажают природу свою, ибо зарождают в себе много бессмысленных и глупых желаний, привычек и нелепейших выдумок. Живут лишь для зависти, плотоугодия и чванства. У тех, которые небогаты, то же самое видим, а у бедных неутоление потребностей и зависть заглушаются пьянством".
В результате успешного развития рыночной экономики возникла и угроза потребительства, то есть существования, определяемого глаголом "иметь", а не "быть". Это грех не только богатых, но и бедных (вспомним слова старца Зосимы), возникающий не в экономической системе, а в социокультурной.
Однако социальное учение Католической Церкви не ограничивается только критикой. Церковь предлагает свободный труд, предпринимательство и участие. Всякий труд может быть важен, являясь участием в творческой активности Бога. Право на экономическую инициативу нужно не только личности, но и для общего блага. Его отрицание или ограничение во имя так называемого равенства всех членов уменьшает и разрушает дух инициативы. В энциклике 1987 г. "Sollicitudo Rei Socialis" указывается, что в результате развивается не столько подлинное равенство, сколько уравниловка, о чем жители России, заставшие период застоя, хорошо помнят.
Тот, кто что-то производит, делает это не только для себя, но и для других, чтобы они этим воспользовались, заплатив справедливую цену, о которой они свободно договорились. Благосостояние современного общества зависит и от того, насколько бизнесмены способны предвидеть, в чем нуждаются другие и какое сочетание производительных факторов лучше всего удовлетворит эту нужду.
Собственность на землю и ее блага не может восприниматься как абсолютная, если помнить, что человек - только управитель. Он трудом подчиняет природу, в том числе и свою, и отсюда проистекает личная собственность. Труд - это ответ человека на дар Божий - землю и ее блага, свои дарования и способности, - ограниченный требованием не повредить этот дар.
Что касается участия, то бедность есть отлучение от источников блага (кем-то или самим человеком). У многих нет возможности занять достойное и полезное место в системе труда. Они не могут приобрести знания и, следовательно, проявить свои творческие силы, чтобы реализовать себя; не могут связаться с теми, кто оценил бы их и использовал их способности. Их не угнетают, их выталкивают на обочину. И это обкрадывает не только отдельных людей, но и общество в целом, которое в результате лишается возможности использовать таланты и силы своих членов.
Необходимо отметить, что бедный дает возможность другому совершить добро, предоставив работу и приумножив при этом собственное богатство. Тогда богатый должен сосредоточиться на расширении производства с тем, чтобы суметь дать пропитание максимальному числу людей. Милосердие же, понимаемое как синоним "халявы", уместно лишь по отношению к недееспособным членам общества. Равно как и уместна благотворительность по отношению к общественным институтам, не способным жить за счет самоокупаемости, например, в области фундаментальных научных исследований или производства продуктов и товаров первой необходимости по доступным для всего населения ценам.
И все же как нужно заниматься бизнесом? Известное изречение: "Мы должны молиться так, как если бы все зависело от Бога, и работать так, как если бы все зависело от нас" - католический богослов священник Ричард Нейхауз предлагает перевернуть: "Мир настолько плох, что разумное существо лишь тогда станет трудиться ради его благоустройства, если будет уверено, что все зависит от Бога. А молитва лишь тогда достаточно горяча и действенна, когда мы молимся так, как если бы все зависело от нас". Только тогда мы достигнем того, что Лев XIII называл обществом дружбы, Пий XI - социальным милосердием, а Павел VI - цивилизацией любви - мира, построенного не на противопоставлении, а на единстве.
Завершим наш краткий обзор прекрасным высказыванием американского философа и протестантского теолога Рейнхольда Нибура: "Ни одно доброе дело не является столь же добрым с точки зрения нашего друга или врага, каким оно является с нашей точки зрения. Поэтому мы должны быть спасены той высшей формой любви, которая есть милосердие".
Дарья Гармоненко 
