Владимир Терлецкий
Убранству тагильской театральной площади могут позавидовать многие областные центры.
Таким, как сейчас, Нижний Тагил стал благодаря семейству Демидовых, советским лагерям и металлургическим заводам. Своим рождением обязанный общероссийской нужде в металле, Тагил был скорбным пристанищем десятков тысяч репрессированных и до сих пор остается городом-заводом, который построен скорее не для жизни, а для свершения трудовых подвигов.
Заводской характер
Никита Демидов создавал на Урале заводы в то время, когда царь Петр ломал страну через колено. Знаменитый заводчик после начала Северной войны старался восполнить потери шведского железа. Конфликт не развязывали ровно до тех пор, пока Демидовы, скручивая в бараний рог тагильчан, не раздули горны на Урале.
Про жестокость заводчиков, сгонявших на заводы крестьян и нещадно их эксплуатировавших, написано много, а недавно обнаружились и вещественные доказательства этого факта. У здания бывшего заводоуправления отыскали подземелье с кирпичным сводом, из которого в сторону городского пруда вела галерея. Специалисты определили, что это подземная тюрьма, заложенная во времена строительства завода. Архитектор Всеволод Слукин, посвятивший подземельям Тагила книгу, предположил, что с помощью этой галереи тюремщики тайно избавлялись от трупов, сбрасывая их в пруд.
Как бы там ни было, Демидовы добились своего: металл с маркой «Старый соболь» был широко известен и в России, и за рубежом.
Заводчики купались в деньгах, но о своих корнях не забывали. Летом, когда начиналась сенокосная страда, собственники останавливали заводы на две недели, зная, насколько это важно для выживания рабочих-крестьян. Нужно сказать, что Демидовы знали цену мастеровому человеку и талантливых работников отправляли учиться за границу в престижные академии и школы. Демидовы понимали, что даже промышленным шпионажем, в котором историки подозревают заводчиков, можно заниматься, лишь имея грамотных специалистов. Сегодня все громче звучит утверждение, что знаменитые Черепановы не изобрели паровоз в Тагиле, а подсмотрели его конструкцию за границей. Возможно, чей-то опыт и озарил даровитых мастеровых, но, как замечает заместитель директора по науке музея горнозаводского дела Альфия Фахретдинова, смотрели на иностранное изобретение многие, да только Черепановы на глаз разобрались, что и как там сделано.
В тагильском краеведческом музее в череде фамильных портретов есть роскошное изображение внука основателя уральских заводов Никиты Акинфиевича Демидова, которому достались медеплавильное и чугунолитейное производства. Внук кузнеца был просвещенным человеком: упражнялся в науках, собирал картины, переписывался, говорят, с Вольтером. Благодаря Никите Акинфиевичу Тагил получил часть художественного собрания и библиотеку из Флоренции.
В Италии, Франции и Германии стажировались ученики тагильской школы живописи Баженов и Арефьев, крепостные Федосеев, Козицын, Кознов, Худояров. Любопытно, что люди, которым Демидовы дали блестящее образование, не ломали шапки перед ними всю оставшуюся жизнь – просвещение, как известно, дает осознание свободы. Последнюю заводчики не терпели, растаптывая многие судьбы. Например, выпускник Фалунской горной школы Федор Шорин покончил с собой, инженера Фотия Швецова, усовершенствовавшего доменное и сталеплавильное производство, отстранили от работы за крамольность суждений.
Корни кержаков (староверов) и жизнь в изнуряющих условиях на протяжении почти трехсот лет сформировали у тагильчан особую ментальность. Основными чертами горнозаводского населения называют угрюмость, закрытость и упрямство.
Современные тагильчане образованием и куском хлеба Демидовым не обязаны, но отчего-то упорно возводят их на пьедестал: возрожден Демидовский фонд, создан «Демидовский экспресс», профессионально-техническое училище переименовано в Демидовский колледж, обрел первозданное название Демидовский госпиталь. В музей, по свидетельству работников, регулярно несут утюги и прочую утварь, которая якобы принадлежала заводчикам.
Пресс Тагиллага
Еще до Великой Отечественной войны Нижний Тагил стал городом репрессированных. Лагерь № 2 коммунисты основали именно здесь. Построенные в 30-е годы Уралвагонзавод (УВЗ) и Новотагильский металлургический комбинат (НТМК) испытывали дефицит рабочих рук. Устранили его новые «крепостные» – в годы войны был создан Тагилстрой-Тагиллаг, раскинувшийся от Приполярного до Южного Урала. Узник лагеря Павел Шурделин свидетельствует, что в 1942 году в Тагиллаг входили одиннадцать лагерей, в том числе два для военнопленных и один для интернированных немцев Поволжья. Здесь также были сотни поляков, узбеков, итальянцев, австрийцев, венгров, японцев, немцев. Тагиллаг имел свои прокуратуру и суд, типографию и две газеты, хлебозавод и пекарню, подсобное хозяйство с сенокосом, овощную базу, почту, архив, медсанчасть и даже свою тюрьму. Обслуживали это хозяйство сами заключенные, которых, по подсчетам Шурделина, было около 80 тысяч. Всего вместе с эвакуированными в Тагиле в то время находилось несколько сотен тысяч человек. Город-завод в очень короткое время превратился в город-тюрьму, которая управлялась из благоустроенного барака, расположенного в городке с котельной и водопроводом.
«Заключенные» получали семьсот граммов хлеба и три раза в день суп. Тем, кто выполнял норму на 200%, полагалась овсяная запеканка на второе и килограмм хлеба. Нечто подобное повторилось в 1990-е.
Дымящий город-цех
После развала СССР тагильчане и рады были бы стучать молотком с утра до вечера, но пайку им никто уже не гарантировал. Танки были никому не нужны, вагоны МПС не заказывало, а металлургический комбинат рвали на части акционеры. Уралвагонзаводу было не проще: его пытались раздробить на отдельные предприятия. Тагильчане говорят, что если бы задуманное осуществилось, то УВЗ 1990-е годы не пережил бы, как не смог пережить их Высокогорский снарядный завод, основанный в Первую мировую войну.
Призрак голода снова замаячил на горизонте: задерживали зарплату шахтерам и бюджетникам. В 1996 году получку выдали всего два раза в год. Люди с надеждой смотрели на заводские трубы: не задышали ли? Многие жили в основном на родительские пенсии. Металлурги вместо денег получали талоны, на которые в ведомственных магазинах выдавали муку, говяжьи кости, тушенку, а чаще всего молокопродукты. С тех пор, говорят, тагильчане не переносят молочное.
Комбинат, к счастью, к концу 1990-х поделили, процедуру банкротства остановили и принялись модернизировать производство – благо и цены на металлы поднялись. Предприятие, загрузив его мощности гражданской продукцией, удалось сохранить, а тут и заказ на танки из Индии подоспел. Жизнь стала налаживаться. Появились даже деньги на экологию: жуткие коксовые батареи больше не являются визитной карточкой города.
Сегодня в Тагиле уже не пахнет окалиной, и горожане обижаются, когда им говорят, что у них идут кислотные дожди. Кто-то из иногородних пользователей интернета поднял на форуме эту тему и получил гневную отповедь: «Про кислотные дожди в Тагиле – обман и провокация! В Красноуральске кислотные дожди есть, а в Тагиле это так, детский лепет. В Красноуральске краска на новых машинах вся в крапинку, когда высохнет после их дождичка, а в Тагиле такого нет!»
Правда, местный изобретатель инженер Виктор Точеный утверждает, что экология по-прежнему на критическом уровне: коксовые батареи закрыли, но заводские трубы выбрасывают огромное количество металлургической пыли, поскольку фильтры задерживают лишь крупные частицы. Не лучше обстоит дело и с очисткой воды: фильтры на гидроузлах забиваются илом, и в краны поступает грязная вода, которая оставляет осадок на посуде. Поэтому руководство меткомбината много средств тратит на привозную воду, которую в бутылях доставляют в цеха. Правда, недавно по городу прошел слух, что она отравлена тяжелыми металлами. Народ загудел и обсуждает эту проблему на страницах городской газеты.
Впрочем, что там грязная вода в кране или грязь на улицах, когда жители микрорайона Малая Кушва вообще сидят без воды. В поселке около 500 домов, и с момента основания здесь не было водовода. Воду берут из колодцев, которые с 30-х годов сильно обветшали, да из скважин, обустроенных более состоятельными гражданами. Денег на проведение водовода, говорят малокушвинцы, у них нет (нужно около миллиона рублей, то есть по две тысячи с дома). Непосильной им показалась даже плата за вывоз твердых бытовых отходов в размере 17 руб. с человека. Жительница микрорайона Тамара Винник считает, что с дома надо брать не более 20 руб., поскольку в поселке немало многодетных семей, а бытовых отходов, наоборот, очень мало. Мэрии пришлось пойти на уступки частным собственникам.
Безденежье тагильчан находит понимание не всегда. Место в детском саду металлургического комбината стоит 3800 руб. в месяц, в бюджетные сады очередь на много лет вперед, а зарплата сотрудников Высокогорского горнообогатительного комбината составляет 6–7 тыс. руб. Но у руководителей предприятий свои проблемы. Недавно начальник службы безопасности одного из них, бывший милиционер, располагая служебной информацией, получил 33 векселя на 24 млн. руб. и затем обналичил их. Что уж тут говорить про какие-то там 3800 руб. – по сравнению с такими гигантскими суммами.
С апреля в городе повысили на рубль плату за проезд в трамвае, осенью скорее всего подорожает маршрутка. Наиболее продвинутые тагильчане, которые общаются на интернетовских форумах, относятся к этому философски: «Ну что ж, – сообщила молодая тагильчанка, – вовремя купила ботинки поудобнее. В целях экономии каждый день иду от института до вокзала, а уж там сажусь на что-нибудь дешевле маршрутки. Чисто из принципа. Максимум пешкодрапа, да и жирок скинуть к лету поможет!»
Жизнь продолжается.
Нижний Тагил
Одно из любимых мест отдыха тагильчан – городские фонтаны.
Фото Аркадия Чернышева |
Дарья Гармоненко 
